Гла­ва 10

А ког­да сгус­ти­лась тем­но­та, Мис­тер Зай­кин вспом­нил, что в Тем­ном Ле­су есть что-то ужас­ное.

— Из «Прик­лю­чения мис­те­ра Зай­ки­на»

«По­чему я это де­лаю?» — спра­шивал се­бя Мо­рис, про­тис­ки­ва­ясь че­рез тру­бу. — «Ко­ты не соз­да­ны для та­кого!»

«По­тому что в ду­ше мы доб­рые», — подс­ка­зала его со­весть.

«Ну, я нет», — по­думал Мо­рис.

«Во­об­ще-то вер­но», — ска­зала со­весть. — «Но мы же не хо­тим об этом расс­ка­зывать Опас­ным Бо­бам, прав­да? Ма­лень­кий дро­жащий но­сик? Он ду­ма­ет, что мы — ге­рой!»

«Ну, я нет», — по­думал Мо­рис.

«Тог­да по­чему же мы пол­зем под зем­лей, пы­та­ясь его най­ти?»

«Ну, оче­вид­но, по­тому, что он кры­са с боль­шой меч­той о кры­сином ост­ро­ве, без не­го кры­сы не бу­дут сот­рудни­чать, и мне не бу­дут пла­тить», — ска­зал Мо­рис.

«Но мы же кот! За­чем ко­ту нуж­ны день­ги?»

«По­тому что у ме­ня есть Пен­си­он­ный План», — по­думал Мо­рис. — «Мне уже че­тыре го­да! Как толь­ко я на­соби­раю сос­то­яние, мне бы уют­ный дом с боль­шим ка­мином и ми­лой ста­рой ле­ди, ко­торая бу­дет мне да­вать слив­ки каж­дый день. Я все про­думал, каж­дую де­таль.»

«Но по­чему она нас при­ютит? От нас пло­хо пах­нет, у нас рва­ные уши, мы под­це­пили на но­гу что-то неп­ри­ят­ное и оно че­шет­ся, мы выг­ля­дим так, как буд­то нас кто-то пи­нал в ли­цо… по­чему ста­рая ле­ди возь­мет нас вмес­то пу­шис­то­го ма­лень­ко­го ко­тен­ка?»

«Ага! Но ведь чер­ные ко­ты при­носят уда­чу», — по­думал Мо­рис.

«Прав­да? Ну, мы не хо­тим быть пер­вым, кто со­об­щит дур­ную весть, но мы не чер­ный! Мы гряз­но-по­лоса­того цве­та!»

«Есть та­кая шту­ка, как крас­ка», — по­думал Мо­рис. «Па­ра па­кетов чер­ной крас­ки, на ми­нуточ­ку за­дер­жать ды­хание, и при­вет, ры­ба и слив­ки, до кон­ца мо­ей жиз­ни. Неп­ло­хой план, прав­да?»

«А что де­лать с уда­чей?» — спро­сила со­весть.

«А! Это ге­ни­аль­ная часть. Ес­ли чер­ный кот каж­дый ме­сяц или око­ло то­го на­ходит по зо­лотой мо­нете, раз­ве вы не ска­жете, что этот кот при­носит уда­чу?»

Со­весть за­мол­ча­ла. «На­вер­ное, изу­милась ге­ни­аль­нос­ти мо­его пла­на», — ска­зал се­бе Мо­рис.

Но он дол­жен был приз­нать, что в сос­тавле­нии пла­нов он пре­ус­пел боль­ше, чем в под­земном ори­ен­ти­рова­нии. Не то, что­бы он заб­лу­дил­ся, по­тому что ко­ты ни­ког­да не те­ря­ют­ся. Он прос­то не знал, где на­ходит­ся все ос­таль­ное. Под го­родом бы­ло не так уж и мно­го зем­ли. Под­ва­лы, ре­шет­ки, тру­боп­ро­воды, древ­ние кол­лекто­ры и скле­пы, час­ти за­бытых стро­ений сфор­ми­рова­ли что-то вро­де пче­линых сот. Тут мо­гут хо­дить да­же лю­ди, по­думал Мо­рис. Кры­соло­вы точ­но тут хо­дили.

Он чувс­тво­вал вок­руг кры­синый за­пах. Не ок­ликнуть ли Опас­ные Бо­бы, по­дума­лось ему, но он ре­шил это­го не де­лать. Кри­ки мо­гут не толь­ко по­мочь ему най­ти ма­лень­кую кры­су, но и, но и дать знать… ко­му угод­но, где сей­час на­ходит­ся Мо­рис. Те боль­шие кры­сы выг­ля­дели, ну, боль­ши­ми и мерз­ки­ми. С ни­ми бу­дет тя­жело спра­вит­ся да­же глу­пой со­баке.

Он ока­зал­ся в ма­лень­ком квад­ратном тун­не­ле со свин­цо­выми тру­бами. Слы­шал­ся свист ухо­дяще­го па­ра, тут и там теп­лая во­да ка­пала в ка­наву, про­ходя­щую по по­лу тун­не­ля. Над го­ловой на­ходи­лась ре­шет­ка, ве­дущая на ули­цу. Че­рез нее про­бивал­ся сла­бый свет.

Во­да в ка­наве ка­залась чис­той. По край­ней ме­ре мож­но бы­ло уви­деть дно. А Мо­рис хо­тел пить. Он нак­ло­нил­ся, вы­сунув язык…

И уви­дел тон­кую, яр­ко крас­ную струй­ку, мед­ленно раст­во­ря­ющуюся в во­де…

 

Око­рок ка­зал­ся ог­лу­шен­ным и по­лусон­ным, но все же не за­бывал дер­жатся за хвост Сар­дин, по­ка кры­сы прок­ла­дыва­ли свой путь на­зад от ко­нюшен. Это бы­ло мед­ленное пу­тешест­вие. Сар­ди­ны счи­тал, что ста­рая кры­са не смо­жет уп­ра­вить­ся с бель­евы­ми ве­рев­ка­ми. И они кра­лись вдоль сточ­ных ка­нав и во­дос­то­ков, ку­та­ясь толь­ко в чер­ный плащ но­чи.

Ког­да они на­конец доб­ра­лись до под­ва­ла, там уже соб­ра­лось нес­коль­ко крыс. К то­му вре­мени Око­рока уже под­держи­вали с двух сто­рон За­гар и Сар­ди­ны, по­тому что он еле пе­ред­ви­гал но­ги.

В под­ва­ле го­рела све­ча. Это уди­вило За­гара. Но в пос­ледний час про­изош­ло слиш­ком мно­го все­го.

Они поз­во­лили Око­року опус­тится на пол, где он и ос­тался ле­жать, тя­жело ды­ша. Каж­дый вздох от­да­вал­ся дрожью в его те­ле.

— Это яд, шеф? — про­шеп­тал Сар­ди­ны.

— Ду­маю, это прос­то ока­залось для не­го че­рес­чур, — от­ве­тил За­гар. — Прос­то че­рес­чур.

Око­рок отк­рыл один глаз.

— Я… все… еще… во­жак? — спро­сил он.

— Да, сэр, — от­ве­тил За­гар.

— Нуж­но… пос­пать…

За­гар ог­ля­дел ок­ру­жа­ющих крыс. Они мед­ленно со­бира­лись вок­руг. Он ви­дел как они пе­решеп­ты­ва­ют­ся. Все на не­го смот­ре­ли. Он ог­ля­дел­ся, пы­та­ясь раз­ли­чить блед­ный си­лу­эт Опас­ных Бо­бов.

— Пи­татель­ная… ска­зала… что ты ви­дел… но­ру… Боль­шой Кры­сы… — ска­зал Око­рок.

За­гар зырк­нул на Пи­татель­ную, и та по­тупи­лась.

— Я ви­дел… кое-что, — ска­зал он.

— Тог­да я сей­час креп­ко ус­ну и… ни­ког­да не прос­нусь, — ска­зал Око­рок. Его го­лова опять бес­силь­но по­вис­ла. — Ста­рая кры­са… не долж­на… так уми­рать, — про­бор­мо­тал он. — Толь­ко… не так. Не… на све­ту.

За­гар быст­ро кив­нул Сар­ди­нам, и тот за­гасил све­чу сво­ей шля­пой. Сы­рая, плот­ная под­земная тем­но­та сомк­ну­лась над ни­ми.

— За­гар, — про­шеп­тал Око­рок. — Я те­бе дол­жен что-то ска­зать…

Сар­ди­ны на­вост­рил уши, что­бы ус­лы­шать пред­назна­чен­ные За­гару пос­ледние сло­ва ста­рого во­жака. Че­рез нес­коль­ко се­кунд он по­чувс­тво­вал, что мир из­ме­нил­ся, и сод­рогнул­ся.

В тем­но­те про­изош­ло ка­кое-то дви­жение. Вспых­ну­ла спич­ка, и пла­мя све­чи взмет­ну­лось опять, при­неся в мир с со­бой те­ни.

Око­рок ле­жал очень не­под­вижно.

— Мы те­перь долж­ны его съ­есть? — спро­сил кто-то.

— Он… по­кинул нас, — ска­зал За­гар. Ка­ким-то об­ра­зом мысль о том, что­бы съ­есть Око­рока, ка­залась ему неп­ра­виль­ной. — По­хоро­ните его, — ска­зал он. — И по­меть­те то мес­то, что­бы мы зна­ли что он там.

Со сто­роны крыс раз­да­лись вздо­хи об­легче­ния. Хо­тя все очень ува­жали Око­рока, все же от не­го при­лич­но по­пахи­вало, да­же по кры­синым стан­дартам.

Кры­са, сто­ящая впе­реди, выг­ля­дела не­уве­рен­ной.

— Э… ког­да вы ска­зали «по­меть­те мес­то», — спро­сила она, — вы име­ли в ви­ду, так, как мы по­меча­ем дру­гие мес­та, где мы за­капы­ва­ем вся­кие шту­ки?

— Он име­ет в ви­ду, по­мочив­шись на не­го, — объ­яс­ни­ла сто­ящая ря­дом кры­са.

За­гар пос­мотрел на Сар­ди­ны, ко­торый по­жал пле­чами. У не­го вне­зап­но за­соса­ло под ло­жеч­кой. Ког­да ты ли­дер, все ждут, что ты ска­жешь. И вок­руг ни сле­да бе­лой кры­сы.

Он ос­тался один.

На мгно­вение он за­думал­ся, а по­том кив­нул.

— Да, — ска­зал он на­конец. — Ему бы это пон­ра­вилось. Это очень… по-крысьи. Но сде­лай­те еще и это. На­чер­ти­те на зем­ле над ним.

И он на­цара­пал на зем­ле знак.

— Он был кры­сой из древ­не­го ро­да крыс, и он ду­мал о кры­сах, — рас­шифро­вал Сар­ди­ны. — Неп­ло­хо, шеф.

— А он вер­нется на­зад, как За­гар? — спро­сил кто-то.

— Ес­ли вер­нется, то бу­дет прос­то в ярос­ти, ес­ли мы его съ­едим, — раз­дался го­лос.

Про­катил­ся нерв­ный сме­шок.

— Пос­лу­шай­те, я не… — на­чал бы­ло За­гар, но Сар­ди­ны под­толк­нул его лок­тем.

— На па­ру слов, шеф? — ска­зал он, веж­ли­во при­под­ни­мая свою за­коп­ченную шля­пу.

— Да, да… — За­гар на­чал вол­но­вать­ся. Ни­ког­да еще столь­ко крыс не наб­лю­дали за ним так прис­таль­но. Он прос­ле­довал за Сар­ди­нами от тол­пы.

— Ты зна­ешь, что я ка­кое-то вре­мя ту­совал­ся в те­ат­ре и все та­кое, — на­чал тот. — А в те­ат­ре на­бира­ешь­ся вся­ких ве­щей. Де­ло в том, что… слу­шай, я хо­чу ска­зать, ты же во­жак, да? Зна­чит те­бе нуж­но се­бя вес­ти так, как буд­то ты зна­ешь, что де­ла­ешь, хо­рошо? Ес­ли во­жак не зна­ет, что он де­ла­ет, то это­го не зна­ет и ник­то дру­гой.

— Я знаю, что де­лаю, толь­ко ког­да обезв­ре­живаю ло­вуш­ки, — ска­зал За­гар.

— Ну хо­рошо, тог­да ду­май о бу­дущем как об ог­ромной ло­вуш­ке, — ска­зал Сар­ди­ны. — Без сы­ра.

— Не очень-то это по­может!

— И ты дол­жен поз­во­лить им ду­мать что им угод­но о те­бе и… тво­ем шра­ме, — ска­зал Сар­ди­ны. — Вот мой со­вет, шеф.

— Но я же не уми­рал, Сар­ди­ны!

— Но ведь что-то слу­чилось, не так ли? Ты хо­тел там все под­жечь, я ви­дел. Но что-то слу­чилось с то­бой в кап­ка­не. Не спра­шивай ме­ня, что это бы­ло, я все­го лишь тан­цую че­чет­ку. Я прос­то ма­лень­кая кры­са. И всег­да та­ким бу­ду, босс. Но есть еще боль­шие кры­сы, та­кие как Врас­со­ле и Про­дать­до, и нес­коль­ко дру­гих. Те­перь, ког­да Око­рок умер, они мо­гут по­думать, что они долж­ны быть во­жака­ми. По­нима­ешь, к че­му я ве­ду?

— Нет.

Сар­ди­ны вздох­нул.

— Я ду­маю, по­нима­ешь. Нуж­ны ли нам меж­до­усоб­ные сва­ры в та­кое вре­мя?

— Нет!

— Пра­виль­но! Но, бла­года­ря ма­лень­кой болт­ли­вой Пи­татель­ной, ты кры­са, ко­торая гля­нула в ли­цо Кос­тя­ной Кры­се, и вер­ну­лась на­зад, не так ли?..

— Да, но она…

— Как мне ка­жет­ся, босс, тот, кто мо­жет пе­рег­ля­деть Кос­тя­ную Кры­су… ну, ник­то не за­хочет с ним свя­зывать­ся, прав­да? С кры­сой, ко­торая но­сит сле­ды от зу­бов Кос­тя­ной Кры­сы, как по­яс? О, нет. За та­ким во­жаком кры­сы пой­дут. В по­доб­ные вре­мена кры­сам ну­жен кто то, за кем мож­но сле­довать. То, как ты пос­ту­пил со ста­риной Око­роком, прос­то от­лично. При­казал по­хоро­нить и по­мочит­ся, а так­же пос­та­вить знак… ста­рым кры­сам это пон­ра­вит­ся, и мо­лодым то­же. Это до­казы­ва­ет, что ты за­ботишь­ся обо всех.

Сар­ди­ны скло­нил го­лову на­бок и ус­мехнул­ся; ус­мешка выш­ла тре­вож­ной.

— Гля­жу, при­дет­ся за то­бой прис­матри­вать, Сар­ди­ны, — ска­зал За­гар. — Ты ду­ма­ешь как Мо­рис.

— Не бес­по­кой­ся обо мне, босс. Я мел­кая кры­са, мое де­ло — тан­це­вать… Во­жак из ме­ня ни­какой.

«Ду­мать за всех», — по­думал За­гар. — «Бе­лая кры­са…»

— А где Опас­ные Бо­бы? — спро­сил он, ог­ля­дыва­ясь. — Его тут нет?

— Не ви­дел его, босс.

— Что? Он нам ну­жен! У не­го в го­лове кар­та.

— Кар­та, босс? — за­бес­по­ко­ил­ся Сар­ди­ны. — Я ду­мал, ты на­рисо­вал кар­ту в гря­зи.

— Не кар­та, изоб­ра­жа­ющая по­ложе­ние тон­не­лей и ло­вушек! Кар­та то­го… где мы на­ходим­ся и ку­да идем…

— О, ты име­ешь в ви­ду этот чу­дес­ный ост­ров? Ни­ког­да в не­го не ве­рил, босс.

— Я не знаю ни о ка­ких ост­ро­вах, на са­мом де­ле не знаю, — ска­зал За­гар. — Но, ког­да я был в этом… мес­те, я… ви­дел очер­та­ние идеи. Меж­ду людь­ми и кры­сами все вре­мя бы­ла вой­на! Ей нуж­но по­ложить ко­нец. И здесь, сей­час, в этом мес­те, с эти­ми кры­сами… я ви­жу, что это­го мож­но до­бить­ся. Мо­жет быть это единс­твен­ное вре­мя и мес­то, где это воз­можно. Я ви­жу очер­та­ния идеи в мо­ей го­лове, но я не мо­гу об­лечь ее в сло­ва, по­нима­ешь? Нам нуж­на бе­лая кры­са, по­тому что он зна­ет кар­ту для мыш­ле­ния. Нам нуж­но про­думать, как выб­рать­ся из на­шей си­ту­ации. Писк и бе­гот­ня боль­ше не ра­бота­ют!

— По­ка у вас все хо­рошо по­луча­ет­ся, босс — ска­зал тан­цор, пох­ло­пывая его по пле­чу.

— Все идет не так, — ска­зал За­гар, пы­та­ясь не кри­чать. — Он нам ну­жен! Он мне ну­жен!

— Я сна­ряжу нес­коль­ко от­ря­дов, босс, ес­ли вы по­каже­те мне, от­ку­да на­чать по­ис­ки, — мяг­ко ска­зал Сар­ди­ны.

— В ка­нали­зации, не­дале­ко от кле­ток, — ска­зал За­гар. — С ним был Мо­рис, — до­бавил он.

— Это хо­рошо или пло­хо, шеф? — спро­сил Сар­ди­ны. — Пом­ни­те, как всег­да го­ворил Око­рок: «Вы мо­жете до­верять ко­ту толь­ко в том…»

— «…что он бу­дет вес­ти се­бя как кот». Да. Я знаю. Хо­тел бы я знать от­вет на твой воп­рос, Сар­ди­ны.

Сар­ди­ны по­дошел поб­ли­же.

— Мож­но за­дать вам воп­рос, шеф?

— Ко­неч­но.

— Что Око­рок про­шеп­тал вам пе­ред са­мой смертью? Тай­ные зна­ния во­жака?

— Хо­роший со­вет — ска­зал За­гар. — Хо­роший со­вет.

 

Мо­рис морг­нул. Очень мед­ленно его язык втя­нул­ся об­ратно. При­жав уши, он стал красть­ся вдоль ка­навы, дви­га­ясь, слов­но в за­мед­ленной съ­ем­ке.

Пря­мо под ре­шет­кой ле­жало что-то свет­лое. Крас­ная струй­ка тя­нулась свер­ху по те­чению и раз­де­лялась на две, об­те­кая что-то свет­лое, что­бы по­том опять стать од­ной вих­ря­щей­ся стру­ей.

Приб­ли­зив­шись, Мо­рис уви­дел, что это свер­ну­тый в тру­боч­ку кло­чок бу­маги, про­питан­ный во­дой и за­пят­нанный крас­ным. Он вы­пус­тил ко­готь и вы­ловил его. Тот шлеп­нулся на бе­рег ка­навы, а ког­да Мо­рис бе­реж­но раз­вернул бу­магу, он уви­дел по­лураз­мы­тые ри­сун­ки, сде­лан­ные толс­тым ка­ран­да­шом. Он знал, что это за ри­сун­ки. Как то, ког­да ему бы­ло не­чем за­нять­ся, он вы­учил их. Они бы­ли прос­ты­ми до глу­пос­ти.

«Кры­сы не долж­ны…» на­чал он. Даль­ше все прев­ра­тилось во влаж­ную ме­шани­ну, вплоть до слов: «Мы не по­хожи на дру­гих Крыс».

— О, нет, — ска­зал он. — Они бы не бро­сили это, прав­да? Пер­си­ки но­силась с этой бу­маж­кой, как буд­то она бы­ла сде­лана из зо­лота…

— Что, ес­ли я най­ду их пер­вым? — ска­зал чу­жой го­лос в Мо­рисо­вой го­лове. — Или, мо­жет, я уже…

Мо­рис по­бежал, ос­каль­зы­ва­ясь на влаж­ных кам­нях на по­воро­тах тун­не­ля.

— Что они за стран­ные су­щест­ва, КОТ. Кры­сы, ко­торые ду­ма­ют, что они не кры­сы. Мо­жет, я сде­лаю как ты? Мо­жет, мне вес­ти се­бя как КОТ? Мо­жет, мне ос­та­вить од­но­го из них жи­вым? НА КА­КОЕ-ТО ВРЕ­МЯ?

Мо­рис ти­хонь­ко за­выл. Два тун­не­ля по­мень­ше от­ветви­лись с каж­дой сто­роны, но крас­ная струй­ка не да­ла сбить­ся с пу­ти, и вот оно — под дру­гой ре­шет­кой в во­де ле­жало то, что ис­те­кало крас­ным.

Мо­рис по­ник. Он ожи­дал… че­го? Но это… это бы­ло… это бы­ло, в ка­ком-то смыс­ле, еще ху­же. Ху­же че­го угод­но.

На­бух­нув от вла­ги, со­чась крас­ны­ми чер­ни­лами из жи­лета Ру­пер­та Кры­совс­ко­го, в ка­наве ле­жали «Прик­лю­чения мис­те­ра Зай­ки­на».

Мо­рис за­цепил кни­гу ког­тем, но стра­ницы из де­шевой бу­маги на­чали вы­падать, од­на за дру­гой, и мед­ленно поп­лы­ли прочь, кру­жась в во­де. Они ее выб­ро­сили. Им приш­лось убе­гать? Или… они прос­то выш­вырну­ли ее? Как там го­ворил Опас­ные Бо­бы? «Мы все­го лишь кры­сы»? И он ска­зал это та­ким пе­чаль­ным, без­жизнен­ным го­лосом…

— Где они те­перь, КОТ? Мо­жешь их най­ти? Ку­да те­перь ид­ти?

«Он мо­жет ви­деть то же, что и я», — по­думал Мо­рис. «Он не мо­жет чи­тать мыс­ли, но он ви­дит то, что ви­жу я, и слы­шит то, что слы­шу я, и у не­го неп­ло­хо по­луча­ет­ся уга­дывать, что я ду­маю…»

И он зак­рыл гла­за.

— В тем­но­те, КОТ? Как же ты бу­дешь сра­жать­ся с мо­ими кры­сами? Те­ми, что ЗА ТО­БОЙ?

Мо­рис рез­ко раз­вернул­ся, ши­роко отк­рыв гла­за. Там бы­ли кры­сы, де­сят­ки крыс, не­кото­рые — раз­ме­ром в пол-Мо­риса. Они смот­ре­ли на не­го с оди­нако­вым от­сутс­тву­ющим вы­раже­ни­ем.

— От­лично, прос­то от­лично, КОТ! Ты уви­дел писк­ля­вых су­ществ и не прыг­нул! Как мо­жет кот на­учить­ся не быть ко­том?

Кры­сы, как од­на, с шур­ша­ни­ем дви­нулись впе­ред. Мо­рис сде­лал шаг на­зад.

— Толь­ко предс­тавь это, КОТ, — про­из­нес го­лос Па­ука. — Предс­тавь мил­ли­оны ра­зум­ных крыс. Крыс, ко­торые не бе­гут. Крыс, ко­торые сра­жа­ют­ся. Крыс, име­ющих один ра­зум, од­ну меч­ту. МОЮ.

— Где ты? — спро­сил Мо­рис вслух.

— Ско­ро ты ме­ня уви­дишь. Про­дол­жай ид­ти, ко­тик. Те­бе нуж­но ид­ти. Дос­та­точ­но от ме­ня од­но­го сло­ва, од­но­го проб­леска мыс­ли, и все эти кры­сы на­кинут­ся на те­бя. О, ты мо­жешь убить па­роч­ку, но крыс всег­да боль­ше. Крыс всег­да боль­ше.

Мо­рис по­вер­нулся и ос­то­рож­но шаг­нул впе­ред. Кры­сы пос­ле­дова­ли за ним. Он раз­вернул­ся. Кры­сы ос­та­нови­лись. Он опять раз­вернул­ся, сде­лал нес­коль­ко ша­гов, смот­ря на­зад. Кры­сы сле­дова­ли за ним как на ве­ревоч­ке.

Он по­чувс­тво­вал зна­комый за­пах — ста­рая, зас­то­яв­ша­яся во­да. Он где-то ря­дом с за­топ­ленным под­ва­лом. Но нас­коль­ко он близ­ко? Грязь во­няла про­тив­ней, чем ко­шачьи кон­сервы. Под­вал мо­жет быть где угод­но. На­вер­ное, на ко­рот­кой дис­танции он смо­жет обог­нать крыс. Кро­вожад­ные кры­сы за спи­ной при­да­ют крылья.

«Ты хо­чешь убе­жать, что­бы по­мочь бе­лой кры­се?» — спро­сила его со­весть. — «Или ты со­бира­ешь­ся сбе­жать на­ружу?»

Мо­рис вы­нуж­ден был приз­нать, что выб­рать­ся на­ружу ни­ког­да еще не ка­залось та­кой прив­ле­катель­ной иде­ей. Не­ту смыс­ла в том, что­бы врать се­бе. Ведь кры­сы жи­вут не так уж и дол­го, да­же об­ла­дате­ли дро­жащих но­сиков…

— Они уже близ­ко, КОТ. Сыг­ра­ем в иг­ру? Ко­ты лю­бят ИГ­РАТЬ. Ты иг­рал с Прип­ра­вами? ПЕ­РЕД ТЕМ, КАК ОТ­КУ­СИЛ ЕМУ ГО­ЛОВУ?

Мо­рис ос­та­новил­ся как вко­пан­ный.

— Ты ум­решь, — ти­хо ска­зал он.

— Они под­хо­дят ко мне, Мо­рис. Они уже сов­сем близ­ко. Ска­зать те­бе, что маль­чик с глу­пым ли­цом и де­воч­ка с глу­пой речью ум­рут? Зна­ешь ли ты, что кры­сы мо­гут съ­есть че­лове­ка живь­ем?

 

Ма­лиша зак­ры­ла дверь на за­сов.

— Кры­синые ко­роли очень за­гадоч­ные су­щест­ва, — ска­зала она. — Кры­синый ко­роль — это груп­па крыс со свя­зан­ны­ми вмес­те хвос­та­ми.

— Как?

— Ну, в ис­то­ри­ях го­ворит­ся что это прос­то… слу­ча­ет­ся.

— Как это слу­ча­ет­ся?

— Я где-то чи­тала, что их хвос­ты сли­па­ют­ся еще в гнез­де из-за гря­зи, а по­том они скру­чива­ют­ся вмес­те как…

— У крыс обыч­но шесть или семь ма­лышей и у них дос­та­точ­но ко­рот­кие хвос­ты, а ро­дите­ли со­дер­жат гнез­да в чис­то­те, — от­ве­тил Кит. — Лю­ди, при­думы­ва­ющие та­кие ис­то­рии, ког­да-ни­будь во­об­ще ви­дели крыс?

— Я не знаю. Мо­жет хвос­ты скру­чива­ют­ся, ког­да кры­сы клу­бят­ся вмес­те? В го­родс­ком му­зее хра­нит­ся кры­синый ко­роль зас­пирто­ван­ный в боль­шой бан­ке.

— Мерт­вый?

— Или мерт­вец­ки пь­яный. Что ты се­бе ду­ма­ешь? — воск­лик­ну­ла Ма­лиша. — Это де­сять крыс, как ка­кая-то звез­да с ог­ромным уз­лом хвос­тов пос­ре­дине. На­ходи­ли и дру­гих та­ких же. В од­ном бы­ло трид­цать две кры­сы! О них скла­дыва­ют пре­дания.

— Но кры­солов упо­мянул, что он сде­лал кры­сино­го ко­роля, — твер­до про­гово­рил Кит. — Он ска­зал, что сде­лал его, что­бы по­пасть в Гиль­дию. Зна­ешь ли ты, что та­кое мас­терс­кая ра­бота?

— Ко­неч­но. Это что-то по нас­то­яще­му хо­рошо сде­лан­ное.

— Я имею в ви­ду нас­то­ящую мас­терс­кую ра­боту. Я вы­рос в боль­шом го­роде, и у нас мно­го гиль­дий. По­тому я и знаю, что это. Мас­терс­кая ра­бота — это то, что уче­ник де­ла­ет в кон­це сво­его обу­чения, что­бы по­казать стар­шим чле­нам Гиль­дии, что он дос­то­ин зва­ния мас­те­ра. Пол­но­цен­но­го чле­на. По­нима­ешь? Его «мас­терс­кой ра­ботой» мо­жет быть ве­ликая сим­фо­ния, прек­расная резь­ба по де­реву или пар­тия ве­лико­леп­ных хле­бов.

— Очень ин­те­рес­но. И что?

— Ка­кую мас­терс­кую ра­боту нуж­но сде­лать, что­бы стать мас­те­ром-кры­соло­вом? Что­бы до­казать, что ты дей­стви­тель­но мо­жешь уп­равлять­ся с кры­сами? Пом­нишь знак над дверью?

Ма­лиша нах­му­рилась как че­ловек, столк­нув­ший­ся с не­удоб­ным фак­том.

— Лю­бой мо­жет свя­зать вмес­те нес­коль­ко кры­синых хвос­тов, ес­ли за­хочет, — ска­зала она. — Я бы смог­ла.

— Жи­вых крыс? Те­бе при­дет­ся их сна­чала пой­мать, а по­том нуж­но бу­дет сов­ла­дать с пуч­ком сколь­зких шнур­ков, ко­торые все вре­мя дви­га­ют­ся, а вто­рой их ко­нец ста­ра­ет­ся те­бя уку­сить? И та­ких во­семь? Двад­цать? Трид­цать два? Трид­цать две разъ­ярен­ных кры­сы?

Ма­лиша ог­ля­дела зах­ламлен­ный са­рай.

— Не­дур­но, — ска­зала она. — Да. Из это­го, по­жалуй, выш­ла бы очень неп­ло­хая ис­то­рия. На­вер­ное, сна­чала бы­ла па­роч­ка нас­то­ящих кры­синых ко­ролей… хо­рошо, хо­рошо, мо­жет быть толь­ко один. Да. Это как кру­ги на по­лях. И не име­ет зна­чения, сколь­ко иноп­ла­нетян их де­ла­ют, всег­да най­дет­ся па­роч­ка уп­рямцев, ко­торые ве­рят, что по но­чам лю­ди вы­ходят с са­довы­ми кат­ка­ми…

— Ду­маю, не­кото­рым лю­дям нра­вит­ся быть жес­то­кими, — ска­зал Кит. — Как кры­синый ко­роль бу­дет до­бывать пи­щу? Они все бу­дут тя­нуть в раз­ные сто­роны.

— Ну, в не­кото­рых из расс­ка­зов о кры­синых ко­ролях го­ворит­ся, что они мо­гут уп­равлять дру­гими кры­сами, — объ­яс­ни­ла Ма­лиша. — Си­лой ра­зума, или как-то так. Мо­гут их зас­та­вить при­носить еду, ид­ти в раз­ные мес­та и так да­лее. Ты прав, кры­синые ко­роли не мо­гут с лег­костью пе­ред­ви­гать­ся. Так что они… на­учи­лись смот­реть гла­зами дру­гих крыс и слу­шать их уша­ми.

— Толь­ко крыс? — спро­сил Кит.

— Ну, в па­роч­ке ис­то­рий го­ворит­ся, что они мо­гут де­лать то же са­мое и с людь­ми, — ска­зала Ма­лиша.

— Но как? — спро­сил Кит. — Хоть ког­да-ни­будь та­кое слу­чалось?

— Не мог­ло та­кого быть, вер­но?

— Да.

— Что «да»? — ска­зала Ма­лиша.

— Я ни­чего не го­ворил. А вот ты толь­ко что ска­зала «да», — от­ве­тил Кит.

— Ма­лень­кие глу­пые моз­ги. Рань­ше или поз­же, всег­да мож­но най­ти путь внутрь. Кот, и то боль­ше соп­ро­тив­лялся! Вы бу­дете мне ПО­ВИНО­ВАТЬ­СЯ. ВЫ­ПУС­ТИ­ТЕ крыс.

— Ду­маю, нам на­до вы­пус­тить крыс, — ска­зала Ма­лиша. — Слиш­ком жес­то­ко дер­жать их в этих тес­ных клет­ках.

— Я то­же толь­ко что об этом по­думал, — ска­зал Кит.

— И за­будь­те обо мне. Я прос­то глу­пая сказ­ка.

— Лич­но я ду­маю, что кры­синые ко­роли — прос­то росс­каз­ни, — ска­зала Ма­лиша, под­хо­дя к лю­ку в по­лу и под­ни­мая его. — Этот кры­солов — ма­лень­кий глу­пый че­лове­чек. Он все­го лишь тре­пал язы­ком.

— Я ду­маю, сто­ит ли нам вы­пус­кать крыс, — за­дум­чи­во ска­зал Кит. — На вид они ка­зались очень го­лод­ны­ми.

— Они не мо­гут быть ху­же кры­соло­вов, прав­да? В лю­бом слу­чае, ско­ро тут бу­дет ду­доч­ник. Он их всех за­ведет в ре­ку, или что-то вро­де то­го…

— В ре­ку… — про­бор­мо­тал Кит.

— Да, имен­но так. Все об этом зна­ют.

— Но кры­сы уме­ют… — на­чал Кит.

— По­винуй­ся мне! Не ДУ­МАЙ! Сле­дуй за сказ­кой!

— Кры­сы уме­ют что?

— Кры­сы уме­ют… кры­сы уме­ют… — за­пина­ясь, про­бор­мо­тал Кит. — Не мо­гу вспом­нить. Что-то свя­зан­ное с кры­сами и ре­ками. На­вер­ное, что-то не очень важ­ное.

 

Плот­ная, глу­бокая тем­но­та. И где-то в ней за­терял­ся то­нень­кий го­лос.

— Я уро­нила «Мис­те­ра Зай­ки­на», — ска­зала Пер­си­ки.

— Хо­рошо, — от­ве­тил Опас­ные Бо­бы. — Это бы­ла прос­то ложь. Ложь тя­нет нас вниз.

— Ты же го­ворил, что он ва­жен!

— Это бы­ла ложь!

… бес­ко­неч­ная, со­чаща­яся тем­но­та.

— И… я по­теря­ла пра­вила.

— Ну и что? — го­лос Опас­ных Бо­бов был ис­полнен го­речи. — Ник­то ими осо­бо се­бя не ут­руждал.

— Это неп­равда! Они пы­тались их вы­пол­нять. Как пра­вило. И им бы­ло жаль, ес­ли у них не по­луча­лось!

— Они все­го лишь еще од­на ис­то­рия. Глу­пая ис­то­рия о кры­сах, ко­торые ду­мали что они не кры­сы, — ска­зал Опас­ные Бо­бы.

— По­чему ты так го­воришь? Это на те­бя не по­хоже!

— Ты же ви­дела, как они бе­жали. Они бе­жали по­пис­ки­вая, и да­же за­были, как го­ворить. Внут­ри мы все прос­то… кры­сы.

… отв­ра­титель­ная, во­нючая тем­но­та…

— Да, это так, — ска­зала Пер­си­ки. — Но кто мы сна­ружи? Это то, что ты обыч­но го­ворил. Да­вай… по­жалуй­ста? Пой­дем об­ратно. Ты нез­до­ров.

— А все бы­ло вро­де так яс­но… — про­бор­мо­тал Опас­ные Бо­бы.

— При­ляг. Ты ус­тал. У ме­ня еще ос­та­лось нес­коль­ко спи­чек. Ты всег­да се­бя луч­ше чувс­тву­ешь на све­ту…

Бес­по­ко­ясь глу­боко в ду­ше, и чувс­твуя се­бя по­терян­ной да­леко от до­ма, Пер­си­ки наш­ла дос­та­точ­но ше­рохо­ватую сте­ну и вы­тащи­ла спич­ку из сво­ей кус­тарной сум­ки. Спич­ка с трес­ком за­горе­лась. Она под­ня­ла ее по­выше.

Их ок­ру­жали гла­за.

«Что ху­же?» — по­дума­ла она, в то вре­мя как ее те­ло за­коче­нело от стра­ха — «То, что я ви­жу гла­за? Или то, что я знаю, что они ос­та­нут­ся тут, ког­да спич­ка по­гас­нет?»

— И у ме­ня ос­та­лось толь­ко две спич­ки… — про­бор­мо­тала она.

Гла­за бес­шумно скры­лись в тем­но­те. «Как кры­сы мо­гут быть та­кими не­под­вижны­ми и бес­шумны­ми?» — по­дума­ла она.

— Что-то тут не так, — ска­зал Опас­ные Бо­бы.

— Да.

— Что-то тут есть, — пов­то­рил он. — Я по­чу­ял это еще на той ки­ики, что мы наш­ли в ло­вуш­ке. Ка­кой-то ужас. Я чувс­твую его и от те­бя.

— Да, — от­ве­тила Пер­си­ки.

— Ты зна­ешь, что нам де­лать? — спро­сил Опас­ные Бо­бы.

— Да.

Гла­за уш­ли толь­ко спе­реди, но Пер­си­ки ви­дела их по обе­им сто­ронам.

— Что нам де­лать? — пов­то­рил Опас­ные Бо­бы.

Пер­си­ки сглот­ну­ла.

— Мы мо­жем по­жалеть, что у нас ма­ло спи­чек, — ска­зала она.

И в тем­но­те за их гла­зами го­лос ска­зал: «Итак, в сво­ем от­ча­янии, при­шел ты на­конец ко мне…»

 

У све­та есть свой за­пах.

Во влаж­ных сы­рых под­ва­лах ост­рый за­пах се­ры па­рит, как жел­тая пти­ца, под­ни­ма­ясь на сквоз­ня­ках, ны­ряя че­рез тре­щины. Это чис­тый и рез­кий за­пах, и он прон­за­ет затх­лую под­валь­ную вонь по­доб­но кин­жа­лу.

Он за­пол­нил нозд­ри Сар­дин, зас­та­вив его по­вер­нуть­ся.

— Спич­ки, босс! — вык­рикнул он.

— Ту­да! — ско­ман­до­вал За­гар.

— Это че­рез ком­на­ту с клет­ка­ми, босс, — пре­дуп­режда­юще про­мол­вил Сар­ди­ны.

— Ну и что?

— Пом­ни­те, что слу­чилось в прош­лый раз, босс?

За­гар ог­ля­нул­ся на свой от­ряд. Это был не пре­дел меч­та­ний. Кры­сы все еще возв­ра­щались из сво­их ук­ры­тий, а не­кото­рые — хо­рошие, ра­зум­ные кры­сы, — ме­чась в ужа­се, нар­ва­лись на кап­ка­ны или яды. Он взял луч­ших из тех, ко­го смог най­ти. Сре­ди них бы­ло нес­коль­ко ста­рых опыт­ных крыс, та­ких как Врас­со­ле или Сар­ди­ны, но боль­шинс­тво из них бы­ли мо­лоды. Мо­жет, это не так уж и пло­хо, по­думал он. Боль­ше все­го ис­пу­гались имен­но ста­рые кры­сы. Не при­вык­шие к мыш­ле­нию.

— О’кей, — ска­зал он. — Итак, мы не зна­ем, с чем… — на­чал бы­ло он, но за­метил что Сар­ди­ны слег­ка по­качи­ва­ет го­ловой.

Ну да. Во­жакам не поз­во­ля­ет­ся не знать.

Он пос­мотрел на мо­лодые взвол­но­ван­ные ли­ца и на­чал сна­чала.

— Что-то но­вое объ­яви­лось тут, вни­зу, — на­чал он, и вне­зап­но по­нял, что нуж­но го­ворить. — Ра­нее ник­то та­кого не ви­дел. Что-то опас­ное. Что-то силь­ное.

Кры­сы съ­ежи­лись от стра­ха, и толь­ко Пи­татель­ная смот­ре­ла не не­го го­рящи­ми гла­зами.

— Что-то ужас­ное. Что-то но­вое. Что-то не­ожи­дан­ное, — За­гар по­дал­ся впе­ред. — И это вы. Вы все. Кры­сы с моз­га­ми. Кры­сы, ко­торые мо­гут ду­мать. Кры­сы, ко­торые не убе­га­ют. Кры­сы, ко­торые не бо­ят­ся тем­но­ты, ог­ня, шу­ма, ядов и кап­ка­нов. Нич­то не мо­жет ос­та­новить та­ких крыс, я прав?

Те­перь сло­ва за­бур­ли­ли.

— Вы слы­шали про Тем­ный Лес из Кни­ги? Ну так мы те­перь в Тем­ном Ле­су. И тут есть что-то еще. Что-то ужас­ное. Оно пря­чет­ся за ва­шим стра­хом. Оно ду­ма­ет, что мо­жет ос­та­новить вас, но оно оши­ба­ет­ся. Мы най­дем его, и вы­тащим его на­ружу, и зас­та­вим его по­жалеть, что оно ро­дилось на свет! А ес­ли мы ум­рем… что ж, — и он уви­дел как они все, как один, пос­мотре­ли на баг­ро­вую ра­ну вок­руг его гру­ди, — смерть — это не так уж и пло­хо. Расс­ка­зать вам о Кос­тя­ной Кры­се? Он под­жи­да­ет тех, кто убе­га­ет, тех, кто пря­чет­ся, тех, кто бо­ит­ся. Но ес­ли вы сме­ло гля­нете ему в гла­за, он кив­нет, и пой­дет даль­ше.

Те­перь он чу­ял их воз­бужде­ние. В ми­ре за их гла­зами они ста­ли са­мыми сме­лыми кры­сами в ми­ре. Те­перь на­до зак­ре­пить эту мысль.

Ма­шиналь­но он при­кос­нулся к сво­ей ра­не. Она пло­хо за­жива­ла, кровь все еще со­чилась, и пос­ле, ско­рее все­го, ос­та­нет­ся боль­шой шрам. Он под­нял ру­ку, ис­пачкан­ную сво­ей кровью, и мысль приш­ла са­ма со­бой.

Он по­шел вдоль строя, ка­са­ясь каж­дой кры­сы пря­мо над гла­зами, ос­тавляя крас­ный след.

— А пос­ле, — ти­хо ска­зал он, — бу­дут го­ворить «Они пош­ли ту­да, и сде­лали это, и вер­ну­лись об­ратно из Тем­но­го Ле­са. А так они от­ли­чали сво­их от чу­жих».

Он взгля­нул вдоль ря­да го­лов на Сар­ди­ны, ко­торый при­под­нял шля­пу. Это на­руши­ло кол­довс­тво. Кры­сы сно­ва на­чали ды­шать. Но ка­кая-то час­тичка ма­гии ос­та­лась — в свер­ка­нии глаз и в под­ра­гива­нии хвос­тов.

— Го­тов уме­реть за Клан, Сар­ди­ны? — вык­рикнул За­гар.

— Нет, босс! Го­тов уби­вать!

— Хо­рошо, — ска­зал За­гар. — Пой­дем. Мы лю­бим Тем­ный Лес! Он при­над­ле­жит нам!

 

За­пах све­та проп­лыл по под­ва­лам и дос­тиг Мо­риса, ко­торый его и вдох­нул. Пер­си­ки! У нее был пунк­тик нас­чет све­та. Это прак­ти­чес­ки все, что мог ви­деть Опас­ные Бо­бы. Она всег­да зах­ва­тыва­ла с со­бой нес­коль­ко спи­чек. Это бе­зумие! Су­щест­ва, жи­вущие в тем­но­те и но­сящие с со­бой спич­ки! Хо­тя, ко­неч­но, не та­кое уж и бе­зумие, ес­ли по­думать об этом как сле­ду­ет, но все же…

Кры­сы за спи­ной тол­ка­ли его в том же нап­равле­нии. Со мной иг­ра­ют, по­думал он. Пе­реб­ра­сыва­ют с од­ной ла­пы на дру­гую, что­бы Па­ук мог ус­лы­шать мой писк.

Он ус­лы­шал в го­лове го­лос Па­ука: «Итак, в сво­ем от­ча­янии, при­шел ты, на­конец, ко мне…»

А его уши ус­лы­шали да­лекий и ти­хий го­лос Опас­ных Бо­бов:

— Кто ты та­кой?

— Я Боль­шая Кры­са, Жи­вущая Под Зем­лей.

— Ты? Прав­да. Я… мно­го о те­бе ду­мал.

В сте­не бы­ла ды­ра, а за ней Мо­рис уви­дел си­яние заж­женной спич­ки. Чувс­твуя дав­ле­ние крыс за спи­ной, он прос­коль­знул внутрь.

Тут кру­гом бы­ли ог­ромные кры­сы, они си­дели на по­лу, на ящи­ках, сви­сали со стен. А в цент­ре ком­на­ты пля­сал круг све­та от на­поло­вину сго­рев­шей спич­ки, ко­торую дер­жа­ла вы­соко над го­ловой дро­жащая Пер­си­ки. Опас­ные Бо­бы сто­ял пе­ред ней, ус­та­вив­шись на ку­чу ящи­ков и меш­ков.

Пер­си­ки раз­верну­лась так рез­ко, что пла­мя спич­ки раз­го­релось яр­че и по­лых­ну­ло. Бли­жай­шие к ней кры­сы отх­лы­нули, из­ги­ба­ясь как вол­на.

— Мо­рис? — ска­зала она.

— Кот не бу­дет дви­гать­ся, — про­из­нес го­лос Па­ука.

Мо­рис по­пытал­ся, но его ла­пы от­ка­зались ему по­вино­вать­ся.

— Стой смир­но, КОТ. Или я при­кажу тво­им лег­ким ос­та­новить­ся. Ви­дите, ма­лень­кие кры­сы? Ме­ня слу­ша­ет­ся да­же кот!

— Да. Я ви­жу, что в те­бе есть си­ла, — ска­зал Опас­ные Бо­бы, кро­шеч­ный в кру­ге све­та.

— Ум­ная кры­са. Я слы­шал, как ты го­ворил с ос­таль­ны­ми. Ты по­нима­ешь прав­ду. Ты зна­ешь, что мы ста­новим­ся силь­ны­ми, про­тивос­тоя мра­ку. Ты зна­ешь о тем­но­те пе­ред гла­зами, и о тем­но­те, на­ходя­щей­ся за гла­зами. Ты зна­ешь, что мы со-труд­ни­ча­ем или уми­ра­ем. Ты бу­дешь… СО-ТРУД­НИ­ЧАТЬ?

— Со-труд­ни­чать? — спро­сил Мо­рис. Его нос смор­щился. — Как эти кры­сы, чей за­пах я здесь ощу­щаю? Они пах­нут… си­лой и ту­постью.

— Но вы­жива­ют силь­ней­шие, — от­ве­тил го­лос Па­ука. — Они уво­рачи­ва­ют­ся от кры­соло­вов и прог­ры­за­ют се­бе путь к сво­боде. И, по­доб­но те­бе, они приз­ва­ны мною. А что до их умов… Я мо­гу ду­мать за всех.

— Я, ну, я не силь­ный, — ос­то­рож­но ска­зал Опас­ные Бо­бы.

— У те­бя ин­те­рес­ный ра­зум. Ты так­же хо­чешь до­бить­ся гос­подс­тва крыс.

— Гос­подс­тва? — уди­вил­ся Опас­ные Бо­бы. — Я?

— Ты долж­но быть по­нял, что в этом ми­ре су­щест­ву­ет ра­са, ко­торая во­ру­ет, уби­ва­ет, расп­рос­тра­ня­ет бо­лез­ни и унич­то­жа­ет то, чем не мо­жет вос­поль­зо­вать­ся, — ска­зал го­лос Па­ука.

— Да, — ска­зал Опас­ные Бо­бы. — Это лег­ко. Она на­зыва­ет­ся че­лове­чест­во.

— От­лично. Ви­дишь мо­их кры­сок? Че­рез нес­коль­ко ча­сов сю­да при­дет глу­пый ду­доч­ник, за­иг­ра­ет на сво­ей глу­пой ду­доч­ке, и мои кры­сы пос­ле­ду­ют за ним из го­рода. Зна­ешь ли ты, как ду­доч­ник уби­ва­ет крыс?

— Нет.

— Он от­во­дит их к ре­ке, где… ты слу­ша­ешь ме­ня?… где они все то­нут!

— Но кры­сы от­личные плов­цы, — воз­ра­зил Опас­ные Бо­бы.

— Да! Ни­ког­да не до­веряй кры­соло­вам! Они ос­тавля­ют се­бе ра­боту на бу­дущее. Но лю­дям нра­вит­ся ве­рить в сказ­ки! Они пред­по­чита­ют ве­рить в росс­каз­ни, а не в прав­ду! Но мы, мы КРЫ­СЫ! И мои кры­сы поп­лы­вут, по­верь мне. Боль­шие, не­обыч­ные кры­сы, кры­сы, ко­торые вы­жили, кры­сы с частью мо­его ра­зума. И они пой­дут из го­рода в го­род, и тут бу­дет та­кое ра­зоре­ние, что лю­дям и не сни­лось! Мы отп­ла­тим ты­сячек­ратно за каж­дую ло­вуш­ку! Лю­ди пы­тали, тра­вили и уби­вали, и все это те­перь воп­ло­тилось во мне, и бу­дет МСТИТЬ.

— Воп­ло­тилось в те­бе. Да, ка­жет­ся, я на­чинаю по­нимать, — ска­зал Опас­ные Бо­бы.

За ним раз­дался треск, и по­лых­ну­ла вспыш­ка. Пер­си­ки зажг­ла свою вто­рую спич­ку от уми­ра­юще­го, мер­ца­юще­го пла­мени пер­вой. Коль­цо крыс, на­чав­ших под­би­рать­ся поб­ли­же, опять отп­ря­нуло.

— Еще две спич­ки, — ска­зал Па­ук. — А по­том, так или ина­че, ма­лень­кая кры­са, ты бу­дешь при­над­ле­жать мне.

— Я хо­чу ви­деть, с кем я раз­го­вари­ваю, — твер­до ска­зал Опас­ные Бо­бы.

— Ты слеп, ма­лень­кая бе­лая кры­са. Тво­ими ро­зовы­ми гла­зами я ви­жу толь­ко ту­ман.

— Они ви­дят боль­ше, чем ты ду­ма­ешь, — от­ве­тил Опас­ные Бо­бы. — И ес­ли ты, как ты го­воришь, Боль­шая Кры­са… по­кажись мне. По­нюхать зна­чить по­верить…

Раз­да­лось шур­ша­ние, и Па­ук вы­шел из те­ней.

Мо­рису он по­казал­ся пуч­ком крыс, бе­гущих по ящи­кам так плав­но, как буд­то все их но­ги при­над­ле­жали од­но­му су­щест­ву. Ког­да тот вы­полз на свет, на верх меш­ка, он уви­дел, что их хвос­ты спу­таны в один ог­ромный, мерз­кий узел. И каж­дая бы­ла сле­па. Го­лос Па­ука заг­ро­хотал в его го­лове, и во­семь крыс вста­ли на ды­бы, и на­тяну­ли узел.

— Ска­жи мне прав­ду, бе­лая кры­са. Ты ме­ня ви­дишь? По­дой­ди бли­же! Да, ты ви­дишь ме­ня в сво­ем ту­мане. Ты ме­ня ви­дишь. Лю­ди сде­лали ме­ня ра­ди за­бавы! Свя­жи крыс хвос­та­ми и лю­буй­ся, как они ба­рах­та­ют­ся… Но я не стал ба­рах­тать­ся. Вмес­те мы силь­ны! Один ра­зум си­лен, как один ра­зум, два ра­зума силь­ны, как два ра­зума, но три ра­зума — как че­тыре, а че­тыре — как во­семь, а во­семь… это один, еди­ный ра­зум, силь­нее вось­ме­рых. Мое вре­мя уже близ­ко. Глу­пые лю­ди поз­во­лили кры­сам сра­жать­ся, и вы­жива­ли силь­ней­шие. По­том и они сра­жались, и вы­жива­ли силь­ней­шие из силь­ней­ших… и ско­ро клет­ки бу­дут отк­ры­ты, и лю­ди уз­на­ют нас­то­ящее зна­чение сло­ва «на­шест­вие»! Ви­дите глу­пого ко­та? Он хо­чет прыг­нуть, но я дер­жу его с та­кой лег­костью. Ни один ра­зум не мо­жет мне про­тивос­то­ять. Кро­ме, по­ка что, тво­его… ты ин­те­рес­ный. Твой ра­зум по­хож на мой, ду­ма­ет не толь­ко за се­бя, но за мно­гих крыс. Мы хо­тим од­но­го и то­го же. У нас есть пла­ны. Мы хо­тим по­беды крыс. При­со­еди­няй­ся к нам. Вмес­те мы бу­дем… СИЛЬ­НЫ.

От­ве­том бы­ла дол­гая ти­шина. Да­же че­рес­чур дол­гая, по мне­нию Мо­риса. А по­том…

— Да, твое пред­ло­жение очень… ин­те­рес­ное, — ска­зал Опас­ные Бо­бы.

Со сто­роны Пер­си­ков раз­дался вздох изум­ле­ния, но Опас­ные Бо­бы про­дол­жал сво­им ти­хим го­лосом:

— Ко­неч­но же, ок­ру­жа­ющий нас мир боль­шой и опас­ный. Мы сла­бы, а я ус­тал. Вмес­те мы бу­дем силь­ны.

— Ко­неч­но!

— Но ска­жи, по­жалуй­ста, как нас­чет тех, кто _не_ си­лен?

— Сла­бые — это еда. Как оно всег­да и бы­ло!

— А, — ска­зал Опас­ные Бо­бы. — Как оно всег­да и бы­ло. Все на­чина­ет про­яс­нять­ся.

— Не слу­шай его! — про­шипе­ла Пер­си­ки. — Он воз­дей­ству­ет на твой ра­зум!

— Нет, бла­года­рю, мой ра­зум ра­бота­ет прек­расно, — все тем же ти­хим го­лосом воз­ра­зил Опас­ные Бо­бы. — Да, твое пред­ло­жение за­ман­чи­во. И мы бу­дем пра­вить кры­синым ми­ром вмес­те, не так ли?

— Мы бу­дем… со-труд­ни­чать.

И Мо­рис по­думал ка­кой-то частью сво­его моз­га: «Да, ко­неч­но… Ты бу­дешь со-труд­ни­чать, а они — уп­равлять. Но те­бя ведь не про­ведешь так прос­то!

Но Опас­ные Бо­бы ска­зал:

— Со-труд­ни­чать. Да. И вмес­те мы уст­ро­им лю­дям та­кую вой­ну, что им и не сни­лась. За­ман­чи­во. Очень за­ман­чи­во. Ко­неч­но же, мил­ли­оны крыс по­гиб­нут…

— Они ум­рут в лю­бом слу­чае.

— Ммм, да. Да. Да, это прав­да. А вот эта кры­са, — ска­зал Опас­ные Бо­бы, вне­зап­но мах­нув ла­пой в сто­рону од­ной из боль­ших крыс, за­чаро­ван­ных пла­менем, — мо­жешь мне ска­зать, что она ду­ма­ет обо всем этом?

В го­лосе па­ука пос­лы­шалось удив­ле­ние.

— Ду­ма­ет? По­чему она долж­на что-то ду­мать? Она же кры­са!

— А, — ска­зал Опас­ные Бо­бы. — Те­перь все яс­но. Ни­чего не по­лучит­ся.

— Не по­лучит­ся?

Опас­ные Бо­бы под­нял го­лову.

— По­тому что, по­нима­ешь ли, ты ду­ма­ешь за мно­гих крыс. Но ты не ду­ма­ешь о них. И ты, нес­мотря на все, что ты го­ворил, не Боль­шая Кры­са. Каж­дое твое сло­во — ложь. Ес­ли Боль­шая Кры­са и су­щест­ву­ет, — а я на­де­юсь, что так оно и есть, — она не бу­дет го­ворить о вой­не и смер­ти. Она бу­дет соз­да­на из луч­ше­го, чем мы мо­жем стать, а не из худ­ше­го, что мы есть. Нет, я не при­со­еди­нюсь к те­бе, лгу­щий в тем­но­те. Я пред­по­читаю наш собс­твен­ный путь. Мы глу­пы и сла­бы — иног­да. Но вмес­те мы силь­ны. У те­бя есть пла­ны на крыс? Ну так у ме­ня есть для них меч­ты.

Па­ук, дро­жа, по­дал­ся на­зад. Его го­лос заг­ре­мел в Мо­рисо­вой го­лове.

- О, ты ду­ма­ешь, что ты хо­рошая кры­са? Но хо­рошая кры­са это та, ко­торая боль­ше всех во­ру­ет! Ты ду­ма­ешь, что хо­рошая кры­са — это кры­са в жи­лете, ма­лень­кий че­ловек, пок­ры­тый ме­хом! О, да, я знаю о глу­пой, глу­пой кни­ге! Пре­датель! Пре­датель крыс! Ты по­чувс­тву­ешь мою… БОЛЬ?

Мо­рис по­чувс­тво­вал. Это бы­ло как по­рыв рас­ка­лен­но­го док­расна воз­ду­ха, ос­та­вив­ше­го пос­ле се­бя в го­лове пар. Он уз­нал это ощу­щение. Так бы­ло до то­го, как из­ме­нил­ся. Он се­бя так чувс­тво­вал до то­го, как стал Мо­рисом. Он был прос­то ко­том. Смыш­ле­ным, но все же ко­том.

— Ты бро­са­ешь мне вы­зов? — кри­чал Па­ук на скло­нен­ную фи­гур­ку Опас­ных Бо­бов. — В то вре­мя, как я — это все ис­тинное, что есть в КРЫ­СЕ? Я грязь и тем­но­та! Я шум под по­лови­цами и шур­ша­ние в сте­нах! Я то, что де­ла­ет под­ко­пы и ра­зоря­ет! Я со­вокуп­ность то­го, что ты от­верга­ешь! Я — твое ис­тинное «я»! Ты бу­дешь МНЕ ПО­ВИНО­ВАТЬ­СЯ?

— Ни­ког­да, — ска­зал Опас­ные Бо­бы. — Ты все­го лишь те­ни.

— По­чувс­твуй мою БОЛЬ!

Мо­рис знал, что он боль­ше, чем прос­то кот. Он знал, что мир ве­лик и сло­жен, и вклю­ча­ет в се­бя зна­читель­но боль­ше, чем же­лание уз­нать, бу­дет ли сле­ду­ющий при­ем пи­щи сос­то­ять из жу­ков или из ку­риных но­жек. Мир ог­ро­мен, сло­жен, по­лон уди­витель­ных ве­щей, но…

… от ярост­но­го ог­ня это­го ужас­но­го го­лоса его моз­ги вы­кипа­ли. Вос­по­мина­ния раск­ру­чива­лись и уно­сились в тем­но­ту. И все дру­гие го­лоса, — не этот ужас­ный го­лос, но го­лоса Мо­риса, — те, ко­торые вор­ча­ли на не­го, пре­пира­лись меж­ду со­бой, го­вори­ли ему, что он все де­ла­ет неп­ра­виль­но, или мог бы сде­лать и луч­ше — они ста­нови­лись все сла­бее…

А Опас­ные Бо­бы все сто­ял, ма­лень­кий, по­качи­ва­ющий­ся, ус­та­вив­ший­ся в тем­но­ту.

— Да, — ска­зал Опас­ные Бо­бы. — Я чувс­твую боль.

— Ты все­го лишь кры­са. Ма­лень­кая кры­са. А я — са­ма ДУ­ША кры­синос­ти. Приз­най это, ма­лень­кая сле­пая кры­са, ма­лень­кая сле­пая руч­ная кры­са.

Опас­ные Бо­бы по­кач­нулся, и Мо­рис ус­лы­шал, как он ска­зал:

— Нет. И я не нас­толь­ко слеп, что­бы не ви­деть тем­но­ту.

Мо­рис при­нюхал­ся и по­нял, что Опас­ные Бо­бы об­мо­чил­ся от ужа­са. Но да­же те­перь он сто­ял, не дви­га­ясь.

— О, да, — про­шеп­тал го­лос Па­ука. — И ты мо­жешь уп­равлять тем­но­той, да? Ты го­ворил это ма­лень­кой кры­се. Ты мо­жешь на­учить­ся уп­равлять тем­но­той.

— Я кры­са, — про­шеп­тал Опас­ные Бо­бы. — Но я не вре­дитель.

— ВРЕ­ДИТЕЛЬ?

— Ког­да-то мы бы­ли все­го лишь еще од­ним зверь­ком, пи­щащим в ле­су, — ска­зал Опас­ные Бо­бы. — А по­том лю­ди пост­ро­или ам­ба­ры и кла­довые, пол­ные еды. Ко­неч­но, мы бра­ли то, до че­го мог­ли до­тянуть­ся. И они наз­ва­ли нас вре­дите­лями, и ло­вили нас кап­ка­нами, и тра­вили яда­ми, и ка­ким-то об­ра­зом из все­го это­го нес­частья по­явил­ся ты. Но ты не от­вет. Ты все­го лишь еще од­на ужас­ная вещь, со­вер­шенная людь­ми. Ты не пред­ла­га­ешь кры­сам ни­чего, кро­ме до­пол­ни­тель­ной бо­ли. У те­бя есть си­ла, поз­во­ля­ющая про­никать в умы ког­да они ус­та­ли, глу­пы или ра­зоз­ле­ны. И те­перь ты в мо­ем уме.

— Да. О, да!

— И все же я стою здесь, — ска­зал Опас­ные Бо­бы. — Те­перь, ког­да я по­чу­ял те­бя, я мо­гу про­тивос­то­ять те­бе. Хоть мое те­ло и дро­жит, я мо­гу хра­нить от те­бя свой ра­зум. Я чувс­твую, как ты бе­га­ешь кру­гами в мо­ей го­лове, но все две­ри для те­бя уже зак­ры­ты. Я мо­гу уп­равлять ть­мой в сво­ей го­лове, и это мес­то, где на­ходит­ся вся тем­но­та. Ты по­казал мне, что я боль­ше, чем прос­то кры­са. Ес­ли я не боль­ше, чем кры­са, то я тог­да во­об­ще нич­то.

Го­ловы Па­ука по­вора­чива­лись то ту­да, то об­ратно. Те­перь у Мо­риса ос­та­лось не так уж и мно­го ра­зума, что­бы ду­мать, но бы­ло по­хоже, что кры­синый ко­роль пы­та­ет­ся при­нять ре­шение.

От­вет при­шел с ре­вом.

— ТОГ­ДА И СТАНЬ НИ­ЧЕМ!

 

Кит морг­нул. Его ру­ка по­чему-то ле­жала на зад­вижке од­ной из кры­синых кле­ток.

Кры­сы вни­матель­но на не­го смот­ре­ли. Все, как од­на, сто­яли в оди­нако­вой по­зе, все смот­ре­ли на его паль­цы. Сот­ни крыс. Они ка­зались… го­лод­ны­ми.

— Ты ус­лы­шал что-то? — спро­сила Ма­лиша.

Кит очень ос­то­рож­но опус­тил ру­ку, и сде­лал па­ру ша­гов на­зад.

— За­чем мы их вы­пус­ка­ем? — ска­зал он. — Это бы­ло… как во сне…

— Я не знаю. Ты же у нас кры­синый маль­чик.

— Но мы вмес­те ре­шили их вы­пус­тить.

— Я… это бы­ло… у ме­ня бы­ло та­кое чувс­тво…

— Кры­синые ко­роли мо­гут раз­го­вари­вать и с людь­ми, не так ли? — ска­зал Кит. — Он го­ворил с на­ми?

— Но мы же не в сказ­ке, — ска­зала Ма­лиша.

— А я ду­мал, что мы в прик­лю­чении, — ска­зал Кит.

— Черт! Я за­была, — от­ве­тила Ма­лиша. — Что они де­ла­ют?

Кры­сы как буд­то от­та­яли. Они боль­ше не бы­ли вни­матель­ны­ми вер­ти­каль­ны­ми ста­ту­ями. В них опять ощу­щалось что-то вро­де па­ники.

А по­том из дыр в сте­нах по­яви­лись дру­гие кры­сы, и по­кати­лись по по­лу бе­шеной вол­ной. Они бы­ли зна­читель­но боль­ше, чем си­дящие в клет­ках. Од­на из них уку­сила Ки­та за ло­дыж­ку, и он отш­выр­нул ее пин­ком.

— Топ­чи их, но толь­ко не по­теряй рав­но­весие, что бы ни слу­чилось! — вык­рикнул он. — Эти не дру­желюб­ны!

— Нас­ту­пать на них? — ска­зала Ма­лиша. — Фу!

— Ты хо­чешь ска­зать, что в тво­ей сум­ке нет ни­чего, что­бы сра­жать­ся с кры­сами? Это же ло­гово кры­соло­вов! А у те­бя там ку­ча хла­ма для пи­ратов, бан­ди­тов и гра­бите­лей!

— Да, но ник­то еще не на­писал кни­ги о прик­лю­чени­ях в под­ва­ле кры­соло­ва! — вык­рикну­ла Ма­лиша. — Ой! Кры­са у ме­ня на шее! Кры­са у ме­ня на шее! И еще од­на!

Из­ви­ва­ясь, она наг­ну­лась, пы­та­ясь их стрях­нуть, и отп­ря­нула, ког­да еще од­на прыг­ну­ла ей в ли­цо.

Кит схва­тил ее за ру­ку.

— Не упа­ди! Ес­ли ты упа­дешь, они обе­зуме­ют! Поп­ро­буй доб­рать­ся до две­ри!

— Они та­кие быст­рые! — про­пых­те­ла Ма­лиша. — Еще од­на заб­ра­лась мне в во­лосы.

— Стой спо­кой­но, глу­пая сам­ка! — ска­зал го­лос ей на ухо. — Стой спо­кой­но, или я те­бя уку­шу!

Ца­рапанье ког­тей, шур­ша­ние — и у нее пе­ред гла­зами про­лете­ла кры­са. Еще од­на прыг­ну­ла ей на пле­чо и сос­коль­зну­ла прочь.

— Хо­рошо! — ска­зал го­лос из-за шеи. — Те­перь не дви­гай­ся, не нас­ту­пай ни на ко­го и не пу­тай­ся под но­гами!

— Что это бы­ло? — про­шеп­та­ла Ма­лиша пос­ле то­го, как по­чувс­тво­вала, что-то сколь­зну­ло по ее по­долу.

— Я ду­маю, они на­зыва­ют ее Эко­номия, — от­ве­тил Кит. — Сю­да идет Клан!

В ком­на­ту вор­ва­лись еще кры­сы, но эти дви­гались по-дру­гому. Они дер­жа­лись вмес­те и мед­ленно прод­ви­гались впе­ред, вы­тянув­шись в це­поч­ку. Ког­да вра­жес­кая кры­са на­пада­ла, цепь, как ку­лак, быст­ро сжи­малась вок­руг нее. А ког­да она раз­жи­малась, кры­са бы­ла уже мерт­ва.

И толь­ко ког­да уце­лев­шие кры­сы по­чу­яли ужас сво­их соб­рать­ев и по­пыта­лись убе­жать, цепь рас­па­лась. Она рас­па­лась на па­ры, ко­торые, с ужа­са­ющей эф­фектив­ностью прес­ле­дова­ли од­но­го убе­га­юще­го вра­га за дру­гим, и по­вер­га­ли их ниц уку­сом.

А по­том, спус­тя се­кун­ды пос­ле ее на­чала, вой­на за­кон­чи­лась. Писк нес­коль­ких удач­ли­вых бег­ле­цов утих сре­ди стен.

Кры­сы Кла­на из­да­ли нест­рой­ный клич. Это был клич, ко­торый го­ворил: «Я жи­вой! Нес­мотря ни на что!».

— За­гар? — спро­сил Кит. — Что с то­бой слу­чилось?

За­гар вы­тянул­ся и ука­зал ла­пой на дверь в дру­гом кон­це под­ва­ла.

— Ес­ли ты хо­чешь по­мочь, отк­рой эту дверь! — крик­нул он. — Да­вай же!

И бро­сил­ся в во­дос­ток. Ос­таль­ные чле­ны от­ря­да пос­ле­дова­ли за ним. Один из них на хо­ду от­би­вал че­чет­ку.

---

Глава: [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12]