Многим известно, как могут проходить семейные обеды. Это может быть тихое чинное мероприятие за длинным столом и за чтением газеты. Это может быть шумный пикник на природе, когда все надевают свободные летние одежды, берут с собой корзины со снедью, а дети всех возрастов стараются выпутать воздушного змея из дерева.
А порой это неотвратимое, как летние грозы, и масштабное, словно слет ведьм, собрание плодов глубоко укоренившегося и широко раскинувшегося древнего неказистого семейного дуба. На этом событии в добровольно-принудительном порядке появляются люди, некоторые из которых могли не видеться друг с другом годами, а некоторые из которых видят друг друга впервые. Появись на таких сборищах ученый-бихевиорист, он смог бы провести целый ряд интереснейших исследований. Ведь некоторые ветки-субкланы зачастую находятся в состоянии полномасштабных военных действий (поэтому хозяину стоит проявить сервировочную смекалку и тщательно подумать над диспозицией острых столовых приборов на столе).
Возможно, подумаете вы, именно поэтому молодой человек перед вон тем солидным крепким домиком так мялся на пороге и стремился спрятаться за растущий рядом с дверью пламенеющий куст рябины (которая, увы, помогает всего-навсего от недобрых могущественных духов, а вот против Родни пригодится только в случае отдельных типов аллергии)? Ведь ему тоже предстоял один из таких Вселенских Семейных Обедов. О, но впрочем, в его семействе все вовсе не так запущено, как описывалось выше, и дерево не страдает ни от излишних колючек, ни от обвившегося вокруг него ядовитого плюща. Просто у молодого человека есть другие причины нервничать.
Как хорошо, что рядом с ним есть спутница, готовая ободряюще улыбнуться, оказать дружескую поддержку и подволочь его обратно к двери. Это добавляет уверенности и ей самой…
— Ты им понравишься, — будничным тоном сообщает ей молодой человек. — Им ведь нравлюсь даже я.
Однако и на сей раз наши герои не решаются постучать в дверь, но теперь — по вполне уважительным причинам. Дело в том, что внимание невольно переключается, когда сквозь рыжие листья и ягоды видишь, как к домику твоих друзей или родни непринужденной походкой приближается молодой человек в элегантной одежде… А затем ненавязчиво влезает в окно.
Двое спутников в лучших традициях движущихся картинок медленно и синхронно сдвинули в сторону несколько веток рябины и выглянули из-за куста.
— Помочь? — продолжая вышеуказанные традиции, поинтересовалась девушка. Мало ли, какие у кого обычаи. А вдруг это тоже гость?
Наполовину скрывшийся в окне человек мгновенно выпрыгнул задним ходом обратно, по-кошачьи приземлился на ноги в стильных начищенных ботинках, без какой-либо паузы изящно развернулся на каблуках, уже на выходе из поворота отточенным движением приложился губами к руке девушки, проговорил «очарован сразу и наповал», и только затем, наконец, полностью выпрямился и поднял глаза на тех, кто его окликнул, тут же вскричав:
— Какие люди! Не думал тебя тут увидеть! Эй, старина, ну, а у тебя как жизнь? После того, как тебя вы… После того, как ты ушел, ничего о тебе и не слышно!
— …А? — невнятно, но искренне и интуитивно понятно отреагировала девушка.
В этот момент, прогоняя взашей традиции кинематографа и посадив на трон жизненные традиции Неподходящего Момента, гостеприимно распахнулась дверь домика, застав первого из героев ровно на фразе «Э-э-эм, ну, это Стилс, мой однокашник по Гильдии Воров…»
Многоглавая, многорукая, смеющаяся, улыбающаяся, одобрительно восклицающая толпа, бурлящая по ту сторону входной двери, радостно закивала. Стоящая впереди всех неимоверно пожилая и напоминающая древнюю, стремящуюся к оси абсцисс, но симпатичную и дружелюбную параболу бабушка с глазами почти столь же белыми, сколь и ее волосы, закивала пуще всех и молвила:
— Это жамечательно, голубчик. Молодец, што друга привел. Уш только ваш и ждем. И ты, крашавица, жаходи, как тебя жвать, можешь даже и не говорить, я уже могу пожволить шебе жаконно ничего не жапоминать.
И они не успели опомниться, как всех троих затянуло внутрь и протащило сквозь обнимающуюся, трижды чмокающуюся и похлопывающую по плечам массу.
По другую ее сторону оказался стол, заставленный посудой из сервиза в стиле «домашняя утилитарная эклектика», кастрюлями с едой и хитроумными сладостями самых разных форм и видов.
— Видишь, — девушка незаметно толкнула своего приятеля локтем. — Пироженки, которые ты просил доставить, все доставили, и вовремя, и нечего было так волноваться, я тебе говорила, что на Почте теперь профессионалы…
…Известно, что самый строгий этикет мира используется в максимально неформальной, домашней беседе среди сливок среднего, низкого и иногда андерграундного уровня. Первые действия, вроде еды, выпивки и комплиментов хозяйке, подсказывает здравый смысл, а иногда даже и искреннее желание. Все остальные действия — алкоголь. Так, на ком-нибудь из семейства лежит почетная обязанность вздыхать, всматриваться вдаль и вспоминать какую-нибудь поучительную, по-народному мудрую историю с обилием ответвлений, имеющих побочные сюжеты и, конечно, символическим вспоминанием архиважного имени кота соседки сестры коллеги, о котором ведется речь. Теоретически, все-такие рассказы имеют какую-нибудь мораль, соль или хотя бы отдаленное отношение к делу. Теоретически, у них есть конец. Однако, как правило, чтобы показать свое участие и заинтересованность, все поддакивают рассказчику и, вдохновленные примером, рассказывают свои истории. Иногда, хотя это опционально, салон распадается на две части: мужчины передают друг другу сигарету мира на крыльце и обсуждают, почему женщинам в руки лучше не давать поводья от упряжи, а женщины производят ритуал под названием: «Ах, как хочется похудеть! Возьму тортик для похудения!», и, отдав должный смешок, принимаются подыскивать жениха той из присутствующих, сердце и рука которой в данный момент вакантны.
Когда группа собирается вновь, в ряде случаев наступает неотвратимый момент, который нужно просто пережить: глава семьи или некто из его/ее приближенных начинает петь. Конечно, мало кто может сравниться здесь с одним известным ланкрским матриархом, однако ведь и страдающих от засухи людей не успокаивают мысли о том, что где-то извергаются вулканы.
Впрочем, на сегодняшний день этого в программе не значилось. Ведь в гостях были Друзья Семьи. Пение в таких случаях можно и заменить на нудное строгое собеседование. А впрочем, даже и это на сей раз обернулось неожиданным образом. Одним из гостей был Стилс. Стилс удачно возникал там, где из-под чьего-то локтя падал бокал, и в результате из-за Стилса он больше не падал. Стилс произнес проникновенный тост за родителей, изящно вплетя в его ткань тот факт, что он как-то раз крал у одной эфебской царицы точь-в-точь такое ожерелье, как у очаровательной хозяйки, которая при этом польщено порозовела. Стилс смешал из имеющихся напитков какой-то экзотический коктейль и рассказал, что было после этого коктейля на одном светском рауте с одним напыщенным светским франтом. В середине вечера седовласая старушка дружелюбно пхнула ближайшую соседку, которой оказалась наша старая знакомая, под ребра и заговорщицки ухмыльнулась:
— Милощка, я б на твоем месте положила глаз вот на этого, прыткого.
— Бабушка! — прошипел однокашник Стилса. — Твой внук, между прочим, я!
— Вы знаете, для воров двери нашего дома всегда открыты, — между тем говорила хозяйка дома. — Может, вы расскажете что-нибудь еще? Не передадите еще вон тот ягодный мусс, вкуснотища… Как ваши дела с нашим оболтусом? Уж вы-то за ним приглядываете, небось?
— Честно говоря, — Стилс сверкнул улыбкой и поднял бокал в сторону наших героев, — я и сам не прочь узнать, что нового у нашего об… моего друга. Расскажи нам всем! Вот, например, как сделать такой мусс? Фантастика!
Упала напряженная тишина.
Упомянутый друг сидел с застывшей улыбкой привыкшего ко всему мученика, его рука лежала на ладони спутницы, что показалось бы ей очень милым, если б он не цеплялся за эту ладонь так, словно это была веревка, брошенная утопающему.
— Вот удобный момент, — процедила девушка своему товарищу в ухо. — Ну же, вперед, не волнуйся!
— Я хочу вам кое-что сообщить, — заученно выпалил молодой человек, поднимаясь с места. — Мы с моей… моим, э, лучшим другом, — жест в сторону гостьи, — решились на очень важный шаг.
— О боги, неужели мы дожили?.. — тихо воскликнула хозяйка дома, скрестила пальцы и с готовностью поднесла к глазам салфетку.
— Э-э-э… Мы решили… Дело в том, что дядя… Кстати, он передавал вам привет и извинения за свое отсутствие…
Вдоль стола пронесся некоторый шум: все тут же обсудили, что дядя, несомненно, мировой мужик, но все-таки зря он подался в эти финтифлюшки с конфетами, опасный это бизнес, давно ведь ему говорили, а в итоге вот даже из города пришлось перебраться, в какое-то захолустье, Орлею или как там…
— …Он оставил свою кондитерскую нам, — тоном человека, перекрикивающего прибой, продолжил молодой человек, хотя он вовсе не был уверен в том, что хотел быть услышанным, — и мы решили вести дело сами. Как напарники. Кондитерскую. Практики достаточно… и люди не жаловались… и мы даже пока не прогораем… во всех смыслах… и еще вот эти пирожные — наши… наш подарок… это совсем новый рецепт… мой… Сюрпри-из!
Молодой человек пытался выстроить перед собой защитную стену из предложений, но они с грохотом рушились в оглушительной тишине.
— Вести… свою… кондитерскую? — хозяйка дома давно готовилась поднести руку к сердцу, но сейчас сделала это совершенно искренне.
Девушка вскочила, почувствовав, что пора подводить подкрепление.
— Да! Занятие не настолько смехотворное, как можно подумать. Поскольку нам не пришлось закупать оборудование и выкупать помещение. У нас уже есть место с наработанной репутацией и устоявшейся клиентурой, так что это далеко не начало с нуля, место в Гильдии уже выхлопотано благодаря рекомендациям, да и практика, равно как и понимание данной области, успели выработаться, как сказал ваш сын. Но мы не собираемся стоять на месте, мы уже провели некоторые маркетинговые исследования и выяснили, что можем внести некоторые изменения, почти не требующие затрат, и занять определенные ниши, в которых пока что совершенно нет конкуренции. Так, например, альтернативно живые жители мегаполиса из сладостей максимум могут найти для себя черный пудинг, в то время как мы предлагаем… ну, хотя бы сосательные леденцы, для примера. В городе есть рестораны тролльей еды, но нет ни одной тролльей кафешки, куда можно заскочить перед работой на ведерко магмы с известняком… Причем на каждом ведерке мы записываем имя клиента, чтобы было удобнее разбирать… И чтобы исподволь вводить образование в массы…
Девушка осознала, что ее никто не слушает. Гул Семьи С Традициями, медленно, но верно нараставший все это время, наконец заглушил ее слова. Следующие несколько минут были наполнены шумом и событиями вроде падений стаканов и всплескиваний руками. Виновника событий принялись перетягивать для серьезных разговоров от одного конца стола к другому, так что гостья предпочла уйти в себя и поразмыслить над ситуацией.
Не только у ее друга была по-особенному консервативная семья. Мать самой гостьи готовила божественные пироги. Совершенно не важно, какой была начинка, пироги все равно получались великолепными. И не только пироги. Ее мать умела готовить все. Если не хватало денег, она могла приготовить такую кашу из топора, что спустя много лет домашние отказывались от мороженого и робко спрашивали, нельзя ли каши «как в тот раз». Все дело в том, что мать, в свою очередь, выросла в нормальной крестьянской семье. В которой, вопреки мечтаниям некоторых городских романтиков, не очень много времени уделяется пляскам по поводу Праздника Урожая или и вовсе какой-нибудь Очень Распутной Языческой Ночи. Такая семья скорее обрадовала бы сторонников эволюционной теории, потому что иллюстрировала исконные передающиеся из поколения в поколения ценности и социальные роли, сложившиеся с начала времен. Например, главными и привлекательными качествами девушки вовсе не считались ручейковый смех; пересчитывание калорий; знание, какой макияж подходит к осеннему типу и когда правильно менять красную блузу на желтую; а также рассматривание вариантов этих блузок в журнале, сидя при этом в кресле, держа в руках стакан с зонтиком и не зная иных забот, кроме как продумывать грамотную рекламную кампанию в новом заграничном филиале корпорации да решать, по какой сетке проводить финансирование… Главная роль настоящей женщины заключалась в том, чтобы заставить мужчину исполнить свою роль (то есть принести добычу и убить, к примеру, свинью), а после в основном с помощью простой каменной печи без какого-либо бесячьего интеллекта сделать из довольно неприглядной туши нечто такое, что заставило бы облизать пальчики и довольно похлопать себя по животу уйму ежедневно занятых тяжелым физическим трудом людей. Да, после этого труда женщина могла отдохнуть и прогуляться к речке, чтобы на свежем воздухе вымыть и выстирать все то, что пострадало в процессе, но даже так доля все равно была нелегкой.
В общем, когда новые знакомые предложили девушке поработать с ними, она решила, что это будет неплохой возможностью припомнить грустные вздохи матери на тему «женщина без умений готовить — не женщина вовсе» и обрести наконец кое-какие навыки, чтобы не позорить честь семьи. В конце концов, кровь — сильная штука, как ни старайся, она рано или поздно возьмет верх. С нею вместе передается талант, необходимо просто слегка освежить генетическую память. Но в то время как наша героиня размышляла о метафорических яблочках и яблоньках, перед ней возникли фрукты реальные. И тесто. И желе. И многое-многое другое.
Она не испытывала особенных иллюзий насчет того, что готовить легко. Нет, она прекрасно осознавала, что миксер с бесенком, вполне возможно, попытается взбить не тесто, а ее руку. Что некоторые компоненты для начинок могут взрываться при нагревании. Что определенные виды теста обладают способностью угрожающе расти и медленно, но неотвратимо занимать все больше пространства (ее до сих пор мучили кошмары на эту тему). И о, лучше не вспоминать об Оладушках Домашних с Вареньем, точнее, о масле, которое бросилось в атаку при их приготовлении. Короче, она знала обо всем этом. Она просто не знала, как эти процессы остановить. Наверное, поэтому однажды, когда она с отчаяньем в глазах пыталась погасить соду уксусом (или наоборот), а те не гасились, напротив, уже довольно продолжительное время кипели, шипели и брызгались… Так вот, тогда в комнату заглянул ее друг-бывший вор, посмотрел на кровавые брусничные брызги на потолке, джезву, содержимое которой бурлило, пускало коричневые ложноножки и намертво прилипало ими к плите, отодвинул подальше от живого огня гигантский мешок с мукой. А затем мягко и вкрадчиво заметил, что у несравненной новоиспеченной поварихи непревзойденно получается замешивать бюджет на какое угодно время, делать смеси из различных расходов и доходов, на глаз прикидывать точные меры кредита и по нюху определять свежесть курсов валют. Словом, все как-то устроилось.
Вдруг сквозь гвалт и суматоху прорезался старческий голос, к которому мгновенно прислушались.
— Говоришь, твои пирожные? А мы думали, они иж кафе этой, ну как ее, вше же жнают… Белишшимы. Помните, мы на той неделе только ели у нее такие же? Даже я могу их ешть. И хочу.
Ее соседка отыскала глазами юного кондитера, который замер на середине фразы «Это мое твердое решение, и я уже достаточно взрослый» и теперь уставился в тарелки со сладостями так, как смотрят на государственных изменников.
— Нет, — выдавил он. — Не может быть. Это же я придумал. На той неделе. До этого такого рецепта попросту… не было!
— Ничего, — послышалось несколько голов и сочувствующих похлопываний, — Беллиссима — настоящий мастер. Это понятно, что многим хочется приобрести такую же славу. Но у тебя другой путь в жизни, сынок, не стоит покушаться на чужое… С кем не бывает. Но всегда есть возможность вернуться назад, покутил — и хватит…
Парень лишь неверяще качал головой. Подумать только — даже то, что он придумывает самостоятельно, оказывается уже существующим и невольно сворованным!
Его напарница между тем начала прокладывать себе путь, дабы оказать дружескую поддержку и проверить, не забыл ли молодой человек свой ингалятор, однако это было непростым занятием. Если раньше к ней относились осторожно, но вполне дружелюбно, то теперь она стала пособницей дьяволов, которые столкнули мальчика в пучину порока.
Поэтому пока девушка добралась до другого конца комнаты, друга уже и след простыл. Воспользовавшись тем, что большая часть семьи принялась успокаивать расчувствовавшуюся хозяйку дома, она прошмыгнула в сторону кухни. Во-первых, потому что именно туда, скорее всего, отправился ее спутник, а во-вторых, потому что именно рядом с кухней обычно располагаются кладовые, где можно отыскать такие полезные и многофункциональные вещи, как веревка и мыло.
Но и в кухне напарника не оказалось. Зато там почему-то оказался Стилс, задумчиво осматривающий содержание полок и пробующий на вкус очередную порцию десерта.
— О, приветствую, — обернулся он. — Решил, что лучше переждать в спокойном местечке, попить чайку. Не присоединитесь, барышня? Как прискорбно, такой удар все это… Кто бы мог подумать, что это может случиться даже со старым добрым…
— Полторы недели назад у Белиссимы не было этих пирожных, — перебила девушка, сощурившись. — Мы были там. А мы… ну, в смысле, не я, конечно… прорабатывали этот рецепт весь прошлый месяц.
Она говорила все медленнее и медленнее, двигаясь боком вдоль стены и подбираясь на всякий случай к ножам, скалкам и полкам с убойной кулинарной литературой во главе с «Поваренной книги Нянюшки Ягг».
— Так что он никак не мог оказаться у Белиссимы… Если ему кто-то не помог… А ты, мистер! Несожно понять, что именно ты забыл в кухне и зачем пытался залезть в этот дом…
— Пф, ну хорошо, — беззаботно пожал плечами Стилс. — Ну да, я украл у вас рецепт по заказу Белиссимы. И сюда пробрался тоже за этим, думал, готовить что-то новенькое будут прямо тут, но вам обязательно нужно было прислать почтой уже готовое. Но все законно, ты ничего не сможешь сделать. Впрочем, похоже, я зря теряю здесь время. Может, — он приятно заулыбался, двинулся навстречу и успел выхватить нож первым. — Ты сможешь мне как-то помочь, а, милая барышня? Ты ведь лицо знающее, старина тебе доверяет, не правда ли?
— Ты предлагаешь мне выдать рецепты?
— Совсем чуть-чуть. По секрету, — Стилс теперь стоял совсем близко. — Более того, я вижу в тебе явный живой ум и амбиции. Мы могли бы сотрудничать постоянно, зачем прерывать хорошие отношения? Всем приятнее работать с успешными деловыми людьми, чем с неудачниками, правда? Твои порывы из жалости благородны, но я-то сразу понял, что ты достойна куда более высокого положения. Да и прибыль хорошая, поверь мне. Уж ты-то должна это оценить.
— М-м, какое… вкусное предложение, — девушка облизнула пересохшие губы. — Что ж, пожалуй, я могла бы показать тебе нечто интересное…
— Я весь внимание, — мурлыкнул Стилс, наклоняясь все ближе и скользнув рукой по ее плечу.
— Передай мне вот ту форму и масло у тебя под рукой, — выпалила она, пытаясь осознать, что все происходящее действительно происходило, причем с ней.
Не отрывая гипнотического взгляда от глаз искушаемой жертвы, Стилс пододвинул все, что требовалось.
— А теперь соль и перец.
— О-о, ты любишь ощущения поострее, моя сладкая? — спросил вор, передавая ингредиенты.
— О да, мой имбирный пряничек, — выдохнула девушка и в буквальном смысле всыпала ему перцу. В глаза. А затем ударила коленом в очевидное место. Одно из своего кулинарного курса она уяснила прочно: что еда может быть страшным оружием даже без использования ядов.
Стилс согнулся пополам, выпал из поля зрения и перестал загораживать дверной проем, в котором с неописуемым выражением на лице застыл ее друг.
— Что стоишь, давай сюда веревку или что-нибудь и вяжи его.
— У меня нет веревки, откуда?.. — только и смог ответить тот.
— Правда? Ну, слава богам. Эх, повезло, что у этого твоего товарища, в отличие от меня, живого ума и амбиций не хватает… Стыдно, мистер, мог бы и догадаться, что, если я решу продать рецепты, ты мне никаким боком бы не пригодился.
— Если подумать об этом, — откликнулся кондитер, покрепче хватая бывшего коллегу, — он всегда списывал меня по всем предметам, кроме куртуазного этикета. Не думал, что бывают воры хуже меня… Мы ведь дважды его за сегодня застали на месте преступления! Странно, что ему вообще удалось украсть у нас тот рецепт…
— Не сыпьте соль на уязвленную гордость, — прокряхтел плененный вор. — Я поступил как романтик и наткнулся на суровую стену реальности.
— Подожди, — некоторые мыслительные процессы, похоже, наконец пришли к завершению в голове молодого повара. — Значит, рецепт-то был мой… Значит?..
Его напарница кивнула. Она и сама понимала, что это значит. Заказное воровство при помощи Гильдии действительно было никак не наказуемо. Но это не поможет Белиссиме, одной из самых брендовых кондитерш города. Им даже не потребуется нанимать юриста, чтобы разгромить соперницу. Достаточно будет просто пустить весть о плагиате в газеты.
Они приволокли слабо сопротивляющегося Стилса обратно к гостиной и приготовились приступать к триумфальной речи, которая изменит историю города… Ну, или по крайней мере ее узкоспециализированную часть.
Однако в гостиной до сих пор были слишком заняты обсуждением вопиющего акта сыновней благодарности, чтобы уделять внимание виновникам данного акта. Парень вздохнул. Даже если бы к ним в дом ворвались захватчики-террористы, угрожающие взорвать к дьяволам всех и вся в округе, им тоже пришлось бы для привлечения внимания прибегнуть к приему, которым кондитер сейчас воспользовался, а именно пролезть к столу, раздобыть бокал и официально постучать по нему вилкой.
Взгляды мгновенно обратились к ним. Необходимый настрой был наконец создан.
— Эм-м, — возгласил парень. Ноги его чувствовали себя странно, так что пришлось использовать Стилса как трость. — Ну, в общем…
— Белиссима украла рецепт вашего сына! — его спутница понимала, что сегодня наступать на горло нерешительности придется именно ей, иначе они никуда не продвинутся. — Понимаете? Она ничего собой не представляет! Тот рецепт, который хвалили все критики и вы, принадлежит не ей, а вот ему! И у нас еще много таких рецептов будет, вот! И у нас есть свидетель!
Она попыталась победно воздеть в воздух локоть Стилса. Тот ойкнул и выпалил:
— Да за кого вы меня держите? Я профессионал, леди. Я не выдам своего клиента…
Он запнулся и сфокусировал взгляд. Сантиметрах в двух от его глаза внезапно возникла розовая декоративная шпага, уже хищно пронзившая насквозь клубничку в шоколаде. Стилс помычал, согласно закивал, а затем резко выпрямился.
— Черт возьми, в конце-то концов!.. Да я сам пойду и расскажу про все это в Таймс, о да! Укажу все в самых подробных подробностях! В конце концов, я же вор, у меня есть профессиональная гордость! Мне тоже хочется, чтобы все знали, какое хитроумие и смекалку я использовал, какой изящный план придумал и воплотил ради какого-то там пирожного. Я тоже достоин войти в историю!
— Ни стыда, ни совести — заметила девушка, памятуя о том, что в гостях не стоит сыпать выражениями покрепче.
— Благодарю! — радостно улыбнулся Стилс и поклонился.
В тишине было слышно чавканье и чмоканье старушки, аккуратно собирающей сливки с «Секса на пляже, безалкогольного, малокалорийного». Наконец она протянула:
-То ешть ты говоришь, что твой решепт украла Белишшима? У тебя? Она?
«Вставлю это в рекламный макет, такая рекомендация», — отстраненно подумала экономистка кондитерской.
— Про это напишут в гажетах?
Как человек, живущий возле моря, вокзала или аэропорта, привыкает к шуму, так и наши герои уже привычно встретили снова возрастающий шум.
— Я всегда знала, что он способный мальчик! — хозяйке дома все-таки пригодилась салфетка.
— Определенно успех, определенно, — приговаривал хозяин. — Я всегда знал, что у тебя все получится, сынок. Мы всегда тебя поддерживали, ты же знаешь. Главное — поверить в себя, поверить в себя.
Экономистка знала о каком-то чудище из детских сказок. У которого глаза как суповые тарелки. Так вот сейчас ее друг стал очень похож на то самое существо.
— Не могу поверить, — одними губами сообщил он, прежде чем восклицающая, обнимающаяся, поздравляющая и пожимающая руки и дающая пять толпа растащила всех по разным концам комнаты.