Про дварфов говорили, что о таких вещах, как железо или золото они беспокоились больше, чем о людях, потому что железо и золото на земле было в ограниченных количествах, тогда как людей, куда не глянь, похоже, становилось все больше и больше. Говорили такое в основном люди вроде мистера Уиндлинга.
Однако дварфы и впрямь неистово заботились о вещах. Ведь без вещей люди - всего лишь животные.
Печатники столпились в дверях с топорами наготове. Наружу валил удушливый коричневый дым. Языки пламени лизали карнизы. Во многих местах жестяная крыша прогнулась и обвалилась.
Как только они выбрались, из двери ракетой вылетел тлеющий шар, и три дварфа, принявшие удар, чуть не вмазали один другому.
Это был Вуффлз. Некоторые клочки шерсти все еще дымились, но глаза его сверкали, и он все еще подвывал и рычал.
Он позволил Уильяму взять себя на руки. У пса был ликующий вид, и он, навострив уши, повернулся следить за горящим дверным проемом.
- Пожалуй, вот все и кончено, - сказала Сахарисса.
- Они могли выбраться через заднюю дверь, - отозвался Славногор. – Боддони, кто-нибудь из вас сходите и проверьте, ладно?
- Храбрый пес, - сказал Уильям.
- «Смелый» будет лучше, - рассеянно произнесла Сахарисса. – Там только шесть букв. Оно будет лучше выглядеть в одной колонке сбоку. Хотя нет… «Храбрый» подойдет, потому что тогда получится:

ХРАБРЫЙ ПЕС
РАСКУСИЛ
ЗЛОДЕЕВ

… хотя последняя строчка несколько скромная.
- Хотел бы я думать заголовками, - отозвался Уильям, поежившись.


Здесь, внизу, в подвале, было прохладно и сыро.
Мистер Штырь подтянулся в угол и затушил огонь на костюме.
- Мы в –ной ловушке, - простонал Тюльпан.
- Да ну? Это камень, - возразил Штырь. – Каменный пол, каменные стены, каменный потолок! Камень не взрывается, верно? Мы тут просто тихо и спокойно посидим и все переждем.
Мистер Тюльпан прислушался к шуму пожара над ними. Красно-желтые всполохи танцевали под отверстием входного люка.
- Мне это, –на, не нравится, - произнес он.
- Бывало и похуже.
- Мне это, –на, не нравится!
- Просто успокойся. Мы выберемся отсюда. Я родился не для того, чтобы зажариться!

Пламя ревело вокруг пресса. Несколько бывших жестянок из-под краски прокатились сквозь жар, расплескивая горящие капли.
В центре огонь был раскаленно желто-белым, и теперь он трещал вокруг металлических форм со шрифтами.
Серебряные капли показались вокруг свинцовых покрытых чернилами кусков. Литеры искажались, оседали, сливались между собой. На мгновение на поверхности расплавленного металла выплыли самые настоящие слова, невинные слова вроде «истина» и «сделает вас свогодными», а затем они пропали. От раскаленного докрасна пресса и деревянных ящиков, и между многочисленными рядами шрифтов, и даже от куч аккуратно сложенного металла начали течь тоненькие ручейки. Они встречались, сливались и расширялись. И вскоре пол стал движущимся, зыбким зеркалом, в котором плясали перевернутые желто-оранжевые языки огня.

На рабочем столе Отто саламандры почувствовали жар. Им нравился жар. Их предки развивались в вулканах. Они проснулись и начали урчать.
Мистер Тюльпан, мечущийся по подвалу туда-сюда, словно загнанный зверь, подобрал одну из клеток и яростно воззрился на существ.
- Что это за –ные твари? – спросил он и бросил клетку обратно на верстак. Потом он заметил темную банку рядом. – И почему на этой написано «Опращаться Осторошно, Не Кантовать!!!»?
Угри уже и так были встревожены. Они тоже чувствовали жар, а они были существами из глубоких пещер и ледяных погребенных под землей потоков.
В качестве их возражения последовала вспышка темного света.
Большая ее часть прошла мозг мистера Тюльпана насквозь. Но то, что осталось от этого измученного органа, пережило все попытки его взболтать, и в любом случае мистер Тюльпан им не пользовался, потому что это причиняло такую боль.
Однако возникло краткое воспоминание о снеге, и хвойных лесах, и горящих зданиях, и церкви. Они все там укрылись. Он был маленьким. Он вспомнил большие сияющие картины, на которых было больше цветов, чем он когда-либо видел прежде…
Тюльпан моргнул и уронил банку.
Она разбилась от удара о пол. Угри исторгнули еще один взрыв темного света. Они, извиваясь, отчаянно выбрались из осколков и заскользили вдоль края стены, протискиваясь в щели между камнями.
Мистер Тюльпан повернулся на звук за своей спиной. Его коллега, рухнув на колени, сжимал голову.
- Ты в порядке?
- Они прямо позади меня! – прошептал Штырь.
- Не, тут внизу только ты и я, дружище.
Мистер Тюльпан похлопал Штыря по плечу. Вены у него на лбу вздулись от мыслительных усилий, когда он попытался прикинуть, что делать дальше. Воспоминание исчезло. Юный Тюльпан научился исправлять воспоминания. А вот что нужно мистеру Штырю, решил он, так это напомнить ему о славных деньках.
- Эй, а помнишь, как Герхардт Ботинок и его парни загнали нас в угол в том –ном подвале в Квирме? – спросил он. – Помнишь, что мы с ним сделали после этого?
- Да, - произнес мистер Штырь, уставившись в пустую стену. – Я помню.
- А тот раз, с тем стариком, оказавшимся в том доме в Генуе, а мы не знали? Так мы его пригвоздили к стене и…
- Заткнись! Заткнись!
- Просто пытаюсь посмотреть на все с –ной хорошей стороны.
- Нам не стоило убивать всех этих людей, - прошептал мистер Штырь почти самому себе.
- Почему нет? – спросил мистер Тюльпан, к нему вновь вернулась его тревога. Он потянул за кожаный шнурок у себя на шее и почувствовал обнадеживающий комок на конце. Картошка может здорово помощь во времена испытаний.
Он обернулся на капанье позади и просиял.
- В любом случае, теперь с нами будет все в порядке, - сказал он. – Похоже, пошел –ный дождь.
Сквозь отверстие люка падали серебряные капли.
- Это не вода! – крикнул Штырь, поднимаясь на ноги.
Капли сливались, становясь ровным потоком. Он странно плюхался и образовывал под люком холм, и сверху на него, разливаясь дальше по полу, текло еще больше жидкости.
Штырь и Тюльпан прижались к дальней стене.
- Это горячий свинец, - объяснил Штырь. – Они с его помощью печатали их газету!
- Сколько его еще, –на, будет?
- Здесь, внизу? Навряд ли же больше, чем на пару дюймов, ведь так?
На другом конце подвала верстак Отто начал тлеть, когда озерцо подкралось к нему.
- Нам нужно на что-то встать, - сказал Штырь. – Только пока он не остынет! В таком холоде это много времени не займет!
- Да, но здесь нет ничего, кроме нас! Мы в –ной ловушке!
Мистер Штырь на секунду прикрыл рукой глаза и глубоко вдохнул воздух, который от мягкого серебряного дождя уже становился очень теплым.
Он снова открыл глаза. Мистер Тюльпан покорно за ним наблюдал. Это мистер Штырь у них думал.
- У меня… есть план, - проговорил Штырь.
- Ага, здорово. Точно.
- Мои планы довольно хороши, так?
- Да, тебе порой –ные чудеса на ум приходят, я всегда говорил. Как когда ты сказал, что нам нужно скрутить…
- И я всегда думал о благе Фирмы, так?
- Да, конечно, верно.
- Так что… этот план… он, как бы, не идеальный план, но… а, пошло все к черту. Дай мне свою картошку.
- Что?
Внезапно рука мистера Штыря вырвалась вперед, а его арбалет оказался в дюйме от шеи мистера Тюльпана.
- Нет времени спорить! Отдай мне сейчас же проклятую картошку! Сейчас не время, чтобы ты думал!
Неуверенно, но, как всегда, доверяя способностям мистера Штыря к выживанию в трудных положениях, мистер Тюльпан снял с шеи шнурок с картофелиной и передал его Штырю.
- Так, - сказал мистер Штырь, половина его лица начинала дергаться. – Теперь, как мне это все видится…
- Тебе лучше поторопиться! – воскликнул мистер Тюльпан. – Оно всего в паре дюймов!
- …Как мне это все видится, я – маленький человек, мистер Тюльпан. Ты на мне стоять не сможешь. А ты - большой человек, мистер Тюльпан. Мне бы не хотелось видеть, как ты страдаешь.
И он нажал на курок. Это был хороший выстрел.
- Прости, - прошептал он, когда раздался всплеск свинца. – Прости. Мне жаль. Прости. Но я был рожден не для того, чтобы зажариться…

 

Мистер Тюльпан открыл глаза.
Вокруг него была темнота, но с намеком на звезды наверху, на затянутом облаками небе. Воздух был неподвижен, но слышался легкий шум, словно ветер в мертвых деревьях.
Мистер Тюльпан подождал, не произойдет ли чего, а потом спросил:
- Есть здесь, –на, кто-нибудь?
ТОЛЬКО Я, МИСТЕР ТЮЛЬПАН.
Часть темноты открыла глаза, и на него посмотрело два голубых огонька.
- --ный ублюдок украл мою картошку. Ты - –ный Смерть?
ДУМАЮ, ДОСТАТОЧНО ПРОСТО СМЕРТЬ. КОГО ТЫ ЖДАЛ?
- А? Для чего?
ЧТОБЫ ОБЪЯВИТЬ ТЕБЯ ОДНИМ ИЗ НИХ.
- Вообще-то, не знаю. Я никогда и не задумывался, –на…
ТЫ НИКОГДА НЕ РАЗМЫШЛЯЛ?
- Все, что я знаю - у тебя должна быть твоя картошка, и тогда все будет хорошо. – Мистер Штырь вызубрено выдал эту фразу, не раздумая, но теперь, во время всеобщего вспоминания мертвеца, к нему возвращалось все с высоты двух футов от земли и трех лет от роду. Бормотание стариков. Рыдание старух. Столпы света сквозь священные окна. Звук ветра под дверью, и каждое ухо, напряженно ожидающее услышать солдат. Наши или не наши – не имело значения, когда война продолжалась так долго…
Смерть послал тени мистера Тюльпана долгий спокойный и прохладный взгляд.
И ЭТО ВСЕ?
- Точно.
ТЫ НЕ ДУМАЕШЬ, ЧТО ЕСТЬ КАКАЯ-ТО МЕЛОЧЬ, О КОТОРОЙ ТЫ ЗАБЫЛ?
…завывание ветра за дверью, запах масляных ламп, свежий едкий запах снега, доносящийся из…
- И… Я сожалею обо всем… - пробормотал он. Без картошки он был потерян в мире тьмы.
…Подсвечники… Они были сделаны из золота, сотни лет назад… Из еды всегда был только картофель, выкопанный из-под снега, но подсвечники были из золота… и какая-то старуха, она сказала: «Все будет хорошо, если у тебя есть картошка»…
ТЕБЕ КОГДА-ЛИБО УПОМИНАЛИ О КАКОМ-НИБУДЬ БОГЕ?
- Нет…
ПРОКЛЯТЬЕ. ХОТЕЛ БЫ Я, ЧТОБЫ НЕ МНЕ ОСТАВЛЯЛИ РАЗБИРАТЬСЯ С ТАКИМИ ВЕЩАМИ, вздохнул Смерть. ТЫ ВЕРИШЬ, НО ТЫ НЕ ВЕРИШЬ ВО ЧТО-ЛИБО.
Мистер Тюльпан стоял с опущенной головой. Притекало больше воспоминаний, как кровь сквозь закрытую дверь. И ручка тряслась, а замок сломался.
Смерть кивнул ему.
ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, КАК Я ПОГЛЯЖУ, У ТЕБЯ ВСЕ ЕЩЕ ЕСТЬ ТВОЯ КАРТОФЕЛИНА.
Рука мистера Тюльпана взметнулась к шее. Там, на конце веревки, было что-то ссохшееся и твердое. Вокруг нее мерцало призрачное сияние.
- Я думал, он ее забрал! – воскликнул он, его лицо осветилось надеждой.
А, ЧТО Ж. НИКОГДА НЕ ЗНАЕШЬ, КОГДА ТЕБЕ ПОДВЕРНЕТСЯ КАРТОФЕЛИНА.
- Так все будет хорошо?
А КАК ТЫ ДУМАЕШЬ?
Мистер Тюльпан сглотнул. Здесь ложь долго не выживала. И теперь под дверью просачивались более поздние воспоминания, кровавые и мстительные.
- Думаю, понадобится больше, чем просто картошка, - признался он.
ТЫ СОЖАЛЕШЬ ОБО ВСЕМ?
В игру вступило еще больше неиспользованных частей мозга мистера Тюльпана, либо отключившихся давным-давно, либо вообще не открывавшихся.
- А как мне узнать? – спросил он.
Смерть взмахнул рукой сквозь воздух. Вдоль арки, описанной его костяными пальцами, появился ряд песочных часов.
Я ТАК ПОНИМАЮ, ТЫ ЦЕНИТЕЛЬ. В НЕКОТОРОМ СМЫСЛЕ, Я ТОЖЕ, НЕМНОГО.
Смерть выбрал одни из часов и поднял их. Вокруг них появились образы, яркие, но нематериальные, как тень.
- Что это? – спросил Тюльпан.
ЖИЗНИ, МИСТЕР ТЮЛЬПАН. ВСЕГО ЛИШЬ ЖИЗНИ. РАЗУМЕЕТСЯ, НЕ ВСЕ ОНИ ШЕДЕВРЫ, ЧАСТО ДОВОЛЬНО БЕЗЫСКУСНЫ В ИСПОЛЬЗОВАНИИ ЧУВСТВ И ДЕЙСТВИЙ, НО, ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, ПОЛНЫ ИНТЕРЕСА И НЕОЖИДАННОСТЕЙ, И КАЖДАЯ ПО-СВОЕМУ ЯВЛЯЕТСЯ РАБОТОЙ НЕКОЕГО ГЕНИЯ. И ОПРЕДЕЛЕННО ОЧЕНЬ… КОЛЛЕКЦИОНИРУЕМЫЕ.
Смерть, когда мистер Тюльпан постарался отвернуться, забрал песочные часы.
ДА. КОЛЛЕКЦИОНИРУЕМЫЕ. ПОТОМУ ЧТО, ЕСЛИ БЫ МНЕ ПРИШЛОСЬ ПОДЫСКАТЬ СПОСОБ, КАК ОПИСАТЬ ЭТИ ЖИЗНИ, МИСТЕР ТЮЛЬПАН, СЛОВО БЫЛО БЫ «КОРОЧЕ».
Смерть выбрал другие песочные часы.
А. НУГГА ВЕЛЬСКИ. ТЫ ЕГО, КОНЕЧНО, НЕ ВСПОМНИШЬ. ОН БЫЛ ВСЕГО-НАВСЕГО ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРЫЙ НЕВОВРЕМЯ ВЕРНУЛСЯ В СВОЮ ДОВОЛЬНО СКРОМНУЮ МАЛЕНЬКУЮ ХИЖИНУ, А ТЫ ЗАНЯТОЙ ЧЕЛОВЕК, И НЕЛЬЗЯ ОТ ТЕБЯ ОЖИДАТЬ, ЧТОБЫ ТЫ ВСЕХ ПОМНИЛ. ЗАМЕТЬ, ЧТО УМ, БЛЕСТЯЩИЙ УМ, КОТОРЫЙ В ДРУГИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ МОГ БЫ ИЗМЕНИТЬ МИР, БЫЛ ОБРЕЧЕН РОДИТЬСЯ В ТАКОМ ВРЕМЕНИ И МЕСТЕ, ГДЕ ЖИЗНЬ НЕ БЫЛА НИЧЕМ, КРОМЕ КАЖДОДНЕВНОЙ БЕЗНАДЕЖНОЙ БОРЬБЫ. ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, В ЕГО КРОШЕЧНОЙ ДЕРЕВУШКЕ, ВПЛОТЬ ДО ТОГО ДНЯ, КОГДА ОН ЗАСТАЛ ТЕБЯ ЗА КРАЖЕЙ ЕГО ПАЛЬТО, ОН ПРИКЛАДЫВАЛ ВСЕ УСИЛИЯ…
Мистер Тюльпан поднял дрожащую руку.
- Это та часть, когда у меня вся моя жизнь проходит перед глазами? – спросил он.
НЕТ, ЭТА ЧАСТЬ БЫЛА ТОЛЬКО ЧТО.
- Которая часть?
ТА ЧАСТЬ, ответил Смерть, МЕЖДУ ТВОИМ РОЖДЕНИЕМ И СМЕРТЬЮ. НЕТ, ЭТО… МИСТЕР ТЮЛЬПАН, ЭТО ВСЯ ТВОЯ ЖИЗНЬ, КАК ОНА ПРОХОДИЛА ПЕРЕД ГЛАЗАМИ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ…


К тому времени, как прибыли големы, все было кончено. Пожар был неистовым, но недолгим. Он прекратился, потому что нечему больше было гореть. Толпа, которая всегда появляется, чтобы посмотреть на пожар, рассеялась до следующего раза, оценив этот не слишком высоко, раз никто не умер.
Стены все еще стояли. Половина жестяной крыши обвалилась. И, когда Уильям стал осторожно пробираться среди развалин, снова начал падать мокрый снег, шипя на горячих камнях.
В свете нескольких все еще тлеющих огоньков был виден пресс. Уильям слышал его шипение под снегом.
- Можно починить? – спросил он у следующего за ним Славногора.
- Ни за что. Каркас - может быть. Мы спасем все, что сможем.
- Слушай, мне жаль…
- Не твоя вина, - произнес дварф, пиная дымящуюся банку. – И посмотри на все с другой стороны… Мы все еще должны Гарри Королю кучу денег.
- Не напоминай…
- Да мне и нет нужды. Он сам тебе напомнит. Скорее даже нам.
Уильям завернул рукава и оттолкнул в сторону кусок крыши.
- Столы все еще стоят!
- Огонь – он такой, забавные штуки вытворяет, - мрачно сказал Славногор. – И крыша наверняка от самого страшного защитила.
- Я имею в виду, они наполовину обуглились, но пользоваться все еще можно!
- О, ну, тогда все замечательно, - отозвался дварф, теперь скользя в сторону «угрюмо». – Как скоро ты хочешь сделать следующий выпуск?
- Смотри, даже шип… Даже бумажки есть, которые едва обуглились!
- Жизнь полна неожиданных сокровищ, - пробубнил Славногор. – Не думаю, что вам стоит заходить сюда, мисс!
Это было обращено к Сахариссе, пробиравшейся через тлеющие руины.
- Я тут работаю, - заявила она. – Вы не можете починить станок?
- Нет! Он… разрушен! Это металлолом! У нас нет ни пресса, ни шрифта, ни металла! Вы оба меня что, не слышите?
- Ладно, значит, нам нужно раздобыть другой печатный станок, - невозмутимо сказала Сахарисса.
- Да даже старый, годный только на свалку, будет стоить тысячу долларов! – воскликнул Славногор. – Слушайте, все кончено. Ничего не осталось!
- У меня есть кое-какие сбережения, - произнесла Сахарисса, сталкивая со своего стола обломки. – Может, мы сможем достать один из таких ручных прессов, чтобы с ним поработать.
- Я по уши в долгах, - отозвался Уильям, - но, наверное, смогу влезть в долги еще на пару сотен долларов.
- Как ты думаешь, мы сможем работать, если натянем над крышей брезент, или стоит куда-то еще переехать? – спросила Сахарисса.
- Я не хочу переезжать. За пару дней работы это место можно вернуть в форму, - ответил Уильям.
Славногор рупором сложил руки вокруг рта.
- Эээ-эээй! Это говорит голос здравого смысла! У нас нет денег.
- Хотя для расширения дела места не очень много, - заметила Сахарисса.
- В каком смысле?
- Журналы, - ответила девушка, на ее волосы падал снег. Вокруг нее другие дварфы распределились, проводя безнадежную спасательную операцию. – Да, я знаю, что газета – это важно, но ведь пресс довольно много времени простаивает, и, ну, я уверена, что будет спрос на что-то вроде журнала для дам…
- Пресс простаивает? – переспросил Славногор. – Пресс остановился навсегда!
- О чем? – спросил Уильям, совершенно не обращая на него внимания.
- О… О моде. Картинки с женщинами в новой одежде. О вязании. Обо всяком таком. И не говори мне, что это скучно. Люди будут это покупать.
- Одежда? Вязание?
- Людям интересны подобные вещи.
- Мне не слишком нравится эта идея, - сказал Уильям. – Точно так же можешь сказать, что нам стоит выпускать журнал только для мужчин.
- А почему нет? Что бы ты туда поместил?
- О, ну я не знаю. Статьи про выпивку. Каринки с женщинами без… В любом случае, нам нужно больше людей, чтобы для них писать.
- Прошу прощения? – подал голос Славногор.
- Да многие люди могут достаточно хорошо для подобных вещей писать, - сказала Сахарисса. – Если бы для этого были нужны какие-то особые таланты, мы бы не смогли этим заниматься.
- Это правда.
- И есть еще один журнал, который мы бы тоже могли продавать, - продолжила Сахарисса. За ее спиной обрушилась часть печатного станка.
- Эй? Э-эй? Я знаю, что мой рот открывается и закрывается, - вмешался Славногор, - А звуки оттуда доносятся?
- Кошки, - ответила Сахарисса. – Многие люди любят кошек. Снимки кошек. Истории о кошках. Я над этим размышляла. Он может называться… Все о Кошках.
- Чтобы потом были Все для Женщин и Все для Мужчин? Все  о Вязании? Все о Пирожных?
- Я думала назвать его как-то вроде «Домашний Справочник Леди», но у твоего названия, должна признать, есть определенный блеск, как у кольца. Кольцо... кстати. Вот, это еще одно. В городе много дварфов. Мы могли бы выпускать журнал для них. То есть… Что современные дварфы в этом сезоне носят?
- Кольчуги и кожу, - ответил внезапно озадаченный Славногор. – О чем вы говорите? Это всегда кольчуга и кожа!
Сахарисса не обращала на него внимания. Эти двое, осознал Славногор, были в собственном мире. Который к реальности больше не имел никакого отношения.
- Однако, это похоже на напрасную трату, - сказал Уильям. – Напрасную трату слов, я имею в виду.
- Почему? Их всегда находится больше. – Сахарисса мягко потрепала его по щеке. – Ты думаешь, ты пишешь слова, которые останутся навсегда? Это не так. Вся эта газетная затея… Это слова, которые останутся на день. Может, на неделю.
- А потом их выбрасывают, - произнес Уильям.
- Возможно, некоторые задерживаются. В головах людей.
- Бумага оказывается не там, - заметил Уильям. – А совсем наоборот…
- А чего ты ожидал? Это же не книги, это… слова, которые приходят и уходят. Выше нос.
- Есть проблема, - сказал Уильям.
- Да?
- У нас не хватает денег на новый пресс. Наш сарай сгорел. Мы выведены из строя и разорены. Все кончено. Ты понимаешь?
Сахарисса опустила глаза.
- Да, - кротко сказала она. – Я только надеялась, что ты – нет.
- А мы были так близко. Так близко, - Уильям достал свой блокнот. – Мы могли бы с этим разобраться. Я выяснил почти все. Все, что мне теперь остается сделать – передать это Ваймсу…
- Где свинец?
Уильям посмотрел дальше вглубь развалин. Боддони припал к земле около дымящегося станка и пытался заглянуть под него.
- Свинца нет и следа! – сообщил он.
- Должен же он где-то быть, - откликнулся Славногор. – Исходя из моего опыта, двадцать тонн свинца не встает просто так и не уходит.
- Он, наверное, расплавился, - сказал Боддони. – На полу есть несколько капель.
- Подвал, - произнес Славногор. – Ну-ка помогите-ка мне тут, хорошо?
Он схватился за почерневшую балку.
- Давай я помогу, - вызвался Уильям, обходя пораженный стол. – Все равно больше мне заняться, похоже, и нечем…
Он взялся за искорежженое обуглившееся дерево и потянул…
Мистер Штырь восстал из ямы, как король демонов. От него поднимался дым, и он кричал одним долгим бессвязным криком. Он поднимался и поднимался, и отшвырнул Славногора в сторону одним ударом наотмашь, а затем его руки сомкнулись на шее Уильяма, а сила его скачка все еще двигала его вперед.
Уильям упал навзничь. Он приземлился на стол и почувствовал острую боль от того, что какой-то обломок прошел прямо сквозь его руку. Но времени думать об уже причиненной боли не было. Все его будущее занимала боль надвигающаяся. Лицо существа всего в нескольких дюймах от его собственного широко раскрытыми глазами смотрело сквозь него на нечто ужасное, но руки крепко сжимались вокруг шеи Уильяма.
Уильям бы и не подумал об использовании такого клише, как «зажать будто тисками», но, когда сознание превратилось в туннель с красными стенами, редактор внутри него сказал, да, это оно и есть, чистейшее механическое давление, которое…
Глаза убийцы скосились. Крик прервался. Человек, наполовину согнувшись, зашатался из стороны в сторону.
Когда Уильям поднял голову, он уидел отступившую назад Сахариссу.
В его голове редактор, наблюдающий за ним, наблюдающим за ней, захихикал. Она пнула человека в… Э, Ну Ты Знаешь. Должно быть, сказалось влияние тех смешных овощей. Наверняка оно.
А он должен был получить Историю.
Уильям поднялся на ноги и неистово замахал дварфам, которые приближались с топорами наготове.
- Подождите! Подожите! Слушай… ты… э… Брат Штырь…
Он содрогнулся от боли в руке, посмотрел вниз и с ужасом увидел, что у него из рукава торчит длинный шип.
Мистер Штырь попытался сосредоточиться на мальчишке, схватившемся за руку, но тени не дали ему этого сделать. Сейчас он был не уверен, что он все еще жив. Да! Вот в чем дело! Он наверняка мертв! Весь этот дым, кричащие люди, все эти голоса, шепчущие ему в ухо, это был какой-то ад, но, ага, у него был обратный билет…
Штырю удалось выпрямиться. Он выловил из рубашки картофелину покойного мистера Тюльпана. И воздел ее в воздух.
- Есть м'я'кртошка, - гордо возвестил он. – Со мной все буит хоршо, да?
Уильям уставился на испачканное дымом, красноглазое лицо с ужасающим выражением ликования на нем, а затем на сморщенный овощ на конце веревки. Его восприятие действительности в данный момент было почти таким же ненадежным, как и у мистера Штыря, а люди, демонстрирующие ему картошку, казалось, означали только одно.
- Э… Не очень-то она забавная, правда? – спросил он, и, содрогаясь, попытался достать шип.
Последний поезд мыслей мистера Штыря встал на рельсы. Он отпустил картошку и движением, которое ничем не было обязано разуму, но всем – инстинктам, вытащил из-за пазухи длинный нож. Фигура перед ним теперь тускнела и превращалась просто в еще одну тень из многих, и он сделал безумный выпад.
Уильям вытянул шип, и его рука дернулась вперед…
И это, на мгновение, было всем, что узнал мистер Штырь.
Мокрый снег шипел на нескольких остававшихся углях.
Уильям вгляделся в озадаченное лицо перед собой, свет в глазах которого потух, и нападавший медленно осел на землю, судорожно хватаясь одной рукой за картофелину.
- О, - отрешенно произнесла Сахарисса. – Ты его пронзил…
С рукава Уильяма капала кровь.
- Я… э… Я думаю, мне бы не помешал бинт, - сказал он. Лед не должен был быть горячим, он знал, но шок наполнял его вены обжигающим ознобом. Он потел льдом.
Сахарисса бросилась вперед, отрывая рукав от своей блузки.
- Не думаю, что это опасно, - сказал Уильям, пытаясь отстраниться, - Думаю просто, что это одно из таких… воодушевляющих ранений.
- Што тут происошло?
Уильям поглядел на кровь на своей руке, а затем на Отто, стоящего на куче обломков с потрясенным выражением лица и парой пакетов в руках.
- Я ушел фсефо на пять минут, штобы купить еще кислоты, и фдруг фсе место… О боже… О боже…
Славногор вытащил из кармана камертон и звякнул им о шлем.
- Быстро, ребята! – Он взмахнул камертоном. – «О, к цели ты своей…»
Отто спокойно помахал рукой, когда дварфы начали петь.
- Нет, у меня фсе под контролем, но фсе рафно спасибо, - сказал он. – Мы ше знаем, ф чем фсе дело, не так ли? Это была толпа, да? Фсегда рано или поздно пояфляется толпа. Они добрались до моего друга Бориса. Он покасал им черную ленту, но они просто рассмеялись и…
- Я думаю, они приходили за нами за всеми, - отозвался Уильям. – Но даже так, хотел бы я, чтоб у меня была возможность задать ему пару вопросов…
- Ты имеешь в виду типа «Это был первый раз, когда вы кого-либо душили?» - спросил Боддони. – Или «Сколько вам лет, Мистер Киллер?»
Кто-то закашлял.
Кашель, казалось, исходил из кармана пиджака убийцы.
Уильям обвел взглядом ошеломленных дварфов, чтобы посмотреть, нет ли у кого-нибудь другого догадки, что ему надо делать дальше. Потом он неохотно и с крайней осторожностью похлопал по сальному костюму и вытащил маленькую отполированную коробочку.
И открыл ее. Наружу из своего люка выглянул маленький зеленый бес.
- М? – спросил он.
- Что? Личный дезорганайзер? – удивился Уильям. – Убийца с личным дезорганайзером?
- Значит, раздел Дел На Сегодня будет интересным, - заметил Боддони.
Бес поморгал на них.
- Вы хотите, чтобы я ответил, или нет? – спросил он. – Введи Свое Имя требовал молчания, несмотря на доступный у меня ряд звуков на любой случай и настроение.
- Эм… Твой предыдущий владелец теперь… Предыдущий, - сказал Уильям, бросив взгляд на остывающего мистера Штыря.
- Вы – новый владелец? – спросил бес.
- Ну… возможно.
- Поздравляю! – воскликнул бес. - Гарантия не применима, если данное устройство продано, одолжено, передано, подарено или украдено, если не сохранена оригинальная упаковка и посторонние материалы, которые вы к этому времени уже выкинули, и Часть Вторая гарантийной карточки, которую вы потеряли, не заполнена и не отослана в Тхттв ггж, тххтджхсссджк, Очисты, и не назван справочный номер, который вы, вообще-то, не записали. Вы хотите стереть содержимое моей памяти?
Он вытащил ватную палочку и приготовился ввести ее в одно из очень больших ушей.
- Стереть Память, Д, Н?
- Твою… Память?
- Да. Стереть Память, Д, Н?
- Н! – восклинкул Уильям и добавил, – а теперь скажи мне, что именно ты помнишь.
- Вы должны нажать на кнопку Вспомнить, - нетерпеливо объяснил бес.
- И что тогда будет?
- Меня по голове стукнет маленький молоточек, и я посмотрю, что за кнопку вы нажали.
- А почему бы тебе не, ну, просто вспомнить?
- Слушай, это не я правила придумывал. Ты должен нажать на кнопку. Это написано в руководстве…
Уильям осторожно отложил коробочку в сторону. В кармане мертвого человека было несколько бархатных мешочков. Их он тоже выложил на стол.
Некоторые из дварфов немного спустились но железной лестнице в подвал. Боддони вылез обратно с задумчивым видом.
- Там внизу человек, - сообщил он. – Лежит в… свинце.
- Мертв? – спросил Уильям, тщательно разглядывая мешочки.
- Надеюсь. Я очень надеюсь. Можно сказать, что он немного производил такое впечатление. Он слегка… запекся. И у него в голове стрела.
- Уильям, ты понимаешь, что ты обираешь труп? – спросила Сахарисса.
- Хорошо, - отрешенно отозвался Уильям. – Самое время.
Он перевернул мешок и по обуглевшемуся дереву рассыпались драгоценные камни.
Со стороны Славногора послышался сдавленный звук. Сразу после золота, бриллианты были лучшими друзьями дварфов.
Уильям опрожнил остальные мешочки.
- Как думешь, сколько они стоят? – спросил он, когда камни перестали катиться и посверкивать.
Славногор уже поднес к глазу оценочное стекло из кармана и изучал несколько самых крупных камней.
- Что? Они? О, десятки тысяч. Может быть, сотню тысяч. Может быть, намного больше. Этот вот, думаю, стоит пятнадцать тысяч, и это не лучший из них.
- Он наверняка их украл! – сказала Сахарисса.
- Нет, - спокойно возразил Уильям. – О такой крупной краже мы бы услышали. Мы слышим о всяких вещах. Тебе бы непременно сказал какой-нибудь молодой человек. Посмотри, нет ли у него бумажника, хорошо?
- Да сама мысль об этом!.. И что…
- Проверь чертов бумажник, ладно? – повторил Уильям. – Это история. Я собираюсь проверить его ноги, и я тоже не горю желанием это делать. Но это история. Истерики можем попозже устроить. Сделай это. Пожалуйста?
На ноге мертвеца оказался полузаживший укус. Уильям для сравнения завернул собственную штанину, в то время как Сахрисса, отведя глаза, вытащила из куртки коричневый кожаный бумажник.
- Есть какой-нибудь намек на то, кем он был? – Уильям тщательно измерял отметины зубов карандашом. Его разум был странно спокойным. Ему стало интересно, а думал ли он вообще. Все казалось каким-то сном, происходящим в другом мире.
- Э… На коже кое-что выжжено, - ответила Сахарисса.
- Что говорится?
- «Совсем Не Приятный Человек», - прочла она. – Интересно, что за человек стал бы такое на бумажник ставить?
- Кто-то, кто не был очень приятным человеком, - отозвался Уильям. – Еще что-нибудь?
- Есть листок с адресом, - сказала Сахарисса. – Э-э… У меня не было времени тебе это сказать, Уильям. Эм…
- Что там написано?
- Дом 50 по Улице Неттакой. Эм. Это там, где эти люди меня поймали. У них был ключ и все такое. Э-э… Это же дом твоей семьи, да?
- Что ты хочешь, чтобы я с камнями сделал? – спросил Славногор.
- Я хочу сказать, ты мне дал ключ и так далее, - нервно продолжила Сахарисса. – Но там в подвале был человек, сильно нетрезвый, и он выглядел в точности как Лорд Ветинари, а потом появились эти люди, и вырубили Рокки, а потом…
- Я ничего не предлагаю, - гнул свое Славногор, - но если они не украдены, то я знаю кчу мест, где нам за них предложат лучшие цены, даже так поздно ночью…
- …И, разумеется, они были в высшей степени неучтивыми, и я ничего не могла поделать…
- Немного наличных в самое ближайшее время нам совсем не помешают, я вот что хочу сказать…
Девушку и дварфа осенило, что Уильям больше их не слушал. Он, казалось, был заключенным в маленький пузырек тишины и сидел с ничего не выражающим лицом.
Медленно он притянул к себе Дезорганайзер и нажал на кнопку с надписью «Вспомнить» Послышалось приглушенное «Ой».
- ньип-ньяп мапньяп ньии-видлвидлвидлвидлвиии…
- Что это за звук? – спросила Сахарисса.
- Так бесы вспоминают, - рассеянно ответил Уильям. – Они… в некотором роде проигрывают жизнь задом наперед. У меня раньше была ранняя версия вот этого, - добавил он.
Звук прекратился. Бес очень боязненно спросил:
- Что с ним случилось?
- Я отнес его обратно в магазин, потому что он не работал как надо, - ответил Уильям.
- Какое облегчение, - выдохнул бес. – Вы поразитесь, какие страшные вещи люди творили с МК I. А что с ним стало не так?
- Он вылетел из окна четвертого этажа, - отозвался Уильям. – За бесполезность.
Этот бес был сообразительнее, чем большая часть его вида. Он разумно отсалютовал.
- …виииивидлвидл ньяп-ньярк... Проверка, проверка… Кажется, все в порядке…
- Это Брат Штырь! – узнала Сахарисса.
- …Скажи что-нибудь, мистер Тюльпан, - и голос стал хриплым рычанием Сестры Дженнифер, - А что я скажу? Это неестественно - разговаривать с –ной коробкой. Эта коробка, мистер Тюльпан, может быть паспортом в лучшие времена. Я думал, мы забираем –ные деньги. Да, и это поможет нам их сохранить… ньип-ньип…
- Давай немного вперед, - приказал Уильям.
- …уи… ньип у собаки есть личность. Личность имеет большое значение. И юридические прецеденты…
- Это Криввс! – восклинкул Боддони. - Тот адвокат!
- Что мне делать с камнями? – требовал Славногор.
- ньипньип… Я могу добавить к вашему гонорару еще пять тысяч долларов драгоценными камнями… ньип… Я хочу знать, кто отдает мне эти распоряжения… ньип… И не глупите тоже. У моих… клиентов долгая память и глубокие карманы…
Бес в ужасе перескакивал с одного на другое.
Уильям нажал на кнопку Пауза.
- Криввс дал ему деньги, - сказал он. – Криввс ему платил. Вы слышали, как он упоминул о клиентах? Вы понимаете? Это один из людей, напавших на Ветинари! И у них был ключ от нашего дома?
- Но мы не можем просто оставить себе деньги! – заявила Сахарисса.
Уильям снова нажал на кнопку.
- …ньип… говорится, ложь успеет обежать весь мир, прежде чем правда наденет башмаки…
- Несомненно, нам… - начала было Сахарисса.
Он нажал кнопку.
- Вииивидлвидл ложь успеет обежать весь мир, прежде чем правда наденет башмаки.
Он снова нажал конпку.
- Вииивидлвидл успеет обежать весь мир, прежде чем правда наденет башмаки.
- Вииивидлвидл весь мир, прежде чем правда наденет башмаки.
- Вииивидл правда наденет башмаки.
- Уильям, ты в порядке? – спросила Сахарисса, когда он неподвижно замер.
- Отсроченный шок, - прошептал Славногор. – Из-за него с людьми такое бывает.
- Мистер Славногор, - резко сказал Уильям, все еще сидя к ним спиной. – Ты сказал, что сможешь раздобыть мне другой пресс?
- Я говорил, они стоят…
- Возможно, горсть рубинов?
Славногор раскрыл ладонь.
- Так эти, получается, наши?
- Да!
- Ну… Утром я могу приобрести дюжину прессов, но это все-таки не конфеты купить…
- Я хочу перейти к печати через полчаса, - сказал Уильям. – Отто, мне нужны снимки ноги Брата Штыря. Мне нужны цитаты всех вокруг, даже Старикашки Рона. И снимок Вуффлза, Отто. И мне нужен печатный станок!
- Я ж тебе говорил, где мы пресс достанем посреди но…
Земля сотряслась. Кучи обломков сдвинулись.
Все взгляды повернулись к ярко освещенным окнам Инквайрера.
Сахарисса, смотревашая на Уильяма широко раскрытыми глазами, задышала так глубоко, что Отто застонал, отвернулся и стал неистово напевать что-то под нос.
- Вот вам пресс! – выкрикнула она. – Все, что нужно сделать – это достать его!
- Да, но украсть - это… - начал было дварф.
- Позаимствовать, - поправил Уильям. – И половина камней - ваши.
Ноздри Славногора раздулись.
- Давайте просто… - выкрикнул было он, а потом спросил, - Ты сказал половина, да?
- Да!
- Давайте просто сделаем это, ребята!


Один из смотрителей Инквайрера вежливо постучался в дверь мистера Подлизы.
- Да, Коусли? Достабль еще не объявился? – откликнулся собственник Инквайрера.
- Нет, сэр, но вас хочет видеть молодая девушка. Это та мисс Крипслок, - сообщил смотритель, утирая руки о тряпку.
Подлиза просиял.
- Правда?
- Да, сэр. Она несколько расстроена. И с ней этот парень де Слов.
Улыбка Подлизы немного потускнела. Он с большим ликованием наблюдал за пожаром из окна, но у него хватило ума не выходить на улицу. Эти дварфы, насколько он слышал, были довольно злобными созданиями, и наверняка обвинили бы во всем его. Вообще-то у него не было ни малейшего представления, почему это место загорелось, но едва ли это было неожиданностью, так?
- Итак… Время для унижения, верно? – произнес он, наполовину сам себе.
- Правда, сэр?
- Пришли их сюда, хорошо?
Он отклонился на спинку и посмотрел на развернутую у него на столе газету. Черт бы побрал этого Достабля! Странным, однако, было то, что эти вещи, которые он писал, были похожи на никудышные сосиски, которые он продавал – ты знаешь, что они такое, но все равно проглатываешь до конца и возвращаешься за добавкой. Да и придумывать их было не так легко, как казалось. У Достабля была сноровка. Он мог придумать историю о каком-то гигантском чудище, которого видели в озере в Гад-Парке, и появилось бы пятеро читателей, клянущихся, что они тоже его видели. Обычные, каждодневные люди, у которых можно купить буханку хлеба. Как он это делал? Стол Подлизы был завален его собственными неудавшимися попытками. Здесь нужно какое-то особое вообра…
- О, ну надо же, Сахарисса, - сказал он, и, когда она прокралась в комнату, поднялся на ноги. – Прошу, присаживайся. Боюсь, стула для твоего… друга у меня нет. – Он кивнул Уильяму. – Могу я сказать, как я был расстроен, услышав о пожаре?
- Это ваш кабинет, - холодно отозвался Уильям. – Можете говорить все, что хотите.
За окном ему были видны факелы Стражи, прибывавшей к развалинам старого сарая. Он отступил на шаг.
- Не надо так, Уильям, - сказала Сахарисса. – Видишь ли, Ронни, мы именно из-за этого к тебе и пришли.
- Правда? – улыбнулся Подлиза. – Немного глупенькой ты была, не так ли?
- Да, э… ну, все наши деньги… - Сахарисса шмыгнула носом. – Дело в том, что… Ну, теперь у нас просто ничего нет. Мы… Так старались, так старались, а теперь все пропало…
Она начала всхлипывать.
Ронни Подлиза наклонился через стол и потрепал ее по руке.
- Могу ли я чем-нибудь помочь? – спросил он.
- Ну, я надеялась… Я думала, нельзя ли… Я хочу сказать, не мог бы ты… дать нам сегодня вечером воспользоваться одним из твоих печатных станков?
Подлиза отшатнулся.
- Ты – что? Ты с ума сошла?
Сахарисса высморкалась.
- Да, я так и думала, что ты наверняка так скажешь, - грустно сказала она.
Подлиза, немного успокоившись, опять наклонился вперед и похлопал ее по руке.
- Я знаю, мы вместе играли, когда детьми были… - сказал было он.
- Ну, не думаю, что мы действительно играли, - отозвалась Сахарисса, копаясь в своей сумке. – Ты за мной гонялся, а я тебя била по голове деревянной коровой. А, вот он…
Она бросила сумку и нацелила один из арбалетов покойного мистера Штыря прямо на редактора.
- Дай нам свои «ные» прессы или я, «на», отстрелю тебе твою «ную» голову «на»! - прокричала она. – Я полагаю, это так надо говорить, верно?
- Ты не посмеешь нажать на курок! – проговорил Подлиза, пытаясь сползти в кресле.
- Это была прекрасная корова, и как-то раз я ударила тебя так сильно, что у нее нога отломалась, - мечтательно произнесла Сахарисса.
Подлиза умоляюще посмотрел на Уильяма.
- Ты не можешь привести ее в чувство? – попросил он.
- Нам просто нужно занять один из ваших печатных станков на час или около того, мистер Подлиза, - сказал Уильям, в то время как Сахарисса с тем, что он посчитал очень странной улыбкой на ее лице, продолжала держать дуло арбалета нацеленным на нос человека.
- Что вы собираетесь делать? – спросил Подлиза хриплым голосом.
- Ну, сначала я собираюсь тебя связать, - сообщил Уильям.
- Нет! Я позову смотрителей!
- Я думаю, они в данный момент… заняты, - заметила Сахарисса.
Подлиза прислушался. Внизу казалось необычно тихо.
Он бессильно осел.


Работники типографии Инквайрера кольцом собрались вокруг Славногора.
- Значит так, ребята, - сказал дварф. – Вот как оно все обстоит. Каждый, кто сегодня уйдет домой пораньше из-за головной боли, получит сто долларов, лады? Это старинный Клатчский обычай.
- А что будет, если мы не уйдем? – спросил старший рабочий, беря в руки колотушку.
- Ну, - раздался голос у самого его уха, - фот тогда фы и получите… голофную боль.
Последовала вспышка молнии и раскат грома. Отто ликующе ударил по воздуху.
- Да! – прокричал он, в то время как печатники дико кинулись к дверям. – Когда это прафда очень, очень нушно, оно не застафит себя шдать! Дафайте попробуем еще разок… Замок!
Вновь прокатился гром. Вампир оживленно запрыгал вверх-вниз, взметая фалды жилета.
- Вау! Фот теперь софсем другое дело! Еще раз и с чуфстфом! Какой большой… замок…
На этот раз гром раскат был даже громче.
Отто, вне себя от радости, сплясал маленькую джигу, по его серому лицу текли слезы.
- Роковая Музыка! – выкрикнул он.

В тишине, последовавшей за раскатом грома, Уильям достал из кармана бархатный мешочек и положил его на книгу записей на столе.
Подлиза вытаращил глаза на драгоценные камни.
- Стоимоть в тысячу долларов, - сообщил Уильям. – По меньшей мере. Наш вступительный взнос в Гильдию. Так я их просто тут оставлю, хорошо? Расписки не нужно. Мы вам доверяем.
Подлиза ничего не сказал из-за кляпа. Он был привязан к своему креслу.
В этот момент Сахарисса нажала на курок. Ничего не произошло.
- Наверное, забыла вложить туда такую деталь с острой стрелой, - сказала она, когда Подлиза потерял сознание. – Какая же я глупенькая. «Ный». Знаешь, я себя настолько лучше чувствую, сказав это! «Ный». «Ныйныйныйный». Инетересно, что это значит?


Гунилла Славногор в ожидании посмотрел на Уильяма, который раскачивался, пытаясь собраться с мыслями.
- Ладно, - сказал молодой человек, прикрывая глаза и зажимая переносицу. Тройной заголовок, во всю ширину, насколько это возможно. Первая строчка: «Заговор Раскрыт!» Набрал? Следующая строка: «Лорд Ветинари Невиновен!»
Насчет этого он поколебался, но решил оставить. Люди смогут поспорить насчет общей применимости этой фразы позже. Сейчас было важно не это.
- Да? – окликнул его Славногор. – А третья строка?
- Я ее записал, - сказал Уильям, передавая вырванную из блокнота страницу. – Заглавными буквами, пожалуйста. Большими заглавными буквами. Насколько можно большими. Такими, какими в Инквайрере писали об эльфах и взрывающихся людях.
- Это? – спросил дворф, потянувшись к ящику с огромными черными литерами. – Это новости?
- Теперь – да, - отозвался Уильям. Он пролистал страницы своего блокнота.
- Собираешься сначала записать статью? – спросил дварф.
- Нет времени. Готов? «Прошлой ночью после долгого терпеливого расследования Стражи раскрылся замысел незаконного захвата власти над городом». Новый абзац. «Как выяснили Таймс, за пределами города были наняты двое убийц - оба на настоящий момент мертвы - чтобы очернить личность Лорда Ветинари и сместить его с должности Патриция». Новый абзац. «Чтобы пробраться во дворец, они воспользовались невинным человеком, обладающим разительным внешним сходством с Лордом Ветинари. Оказавшись внутри…»
- Постой, постой, - перебил Славногор. – Но ведь Стража не докопалась до сути? Это ты сделал!
- Я только сказал, что они много работали, - заметил Уильям. – Это правда. Я не должен говорить, что они ничего не добились.
Он увидел взгляд дварфа.
- Слушай, очень скоро у меня будет намного больше неприятных врагов, чем кому-либо нужно. Мне бы хотелось, чтобы Ваймс скорее злился на меня из-за того, что я выставил его в хорошем свете, чем из-за того, что в дурном. Хорошо?
- Но все равно…
- Не спорь со мной!
Славногор не посмел. У Уильяма было что-то со взглядом. Мальчишка замер, когда услышал ящичек, а потом разморозился в… кого-то другого.
В кого-то куда раздражительнее и намного менее терпеливого. Он выглядел так, словно его лихорадило.
- Так… На чем я остановился?
- «Оказавшись внутри…» - напомнил дворф.
- Хорошо… «Оказавшись внутри»… Нет… Исправь на «Таймс считает, что Лорд Ветинари…» Сахарисса, ты сказала, что человек в подвале выглядел в точности как Ветинари?
- Да. Стрижка и вообще все.
- Точно. «Таймс уверена, что Лорд Ветинари испытал шок, увидев самого себя, входящего в свой кабинет…»
- А мы в этом уверены? – спросила Сахарисса.
- Да. Это имеет смысл. Кто будет спорить? Где я остановился… «Их плану помешал пес Лорда Ветинари, Вуффлз, (16), напавший на обоих людей». Новый абзац. «Шум привлек внимание служащего Лорда Ветинари, Руфуса Стукпостука», черт, я забыл спросить, сколько ему лет, «который затем, получив удар, потреял сознание». Новый абзац. «Нападавшие попытались выгодно использовать вмешательство для своего»… какое было такое хорошее слово? А, да – «своего подлого плана и нанесли Стукпостуку ранение одним из личных кинжалов Лорда Ветинари, попытавшись сделать так, чтобы это выглядело, будто бы он сошел с ума или жаждал убийства». Новый абзац. «Действуя с ужасющим коварством…»
- У тебя действительно получается все лучше, - заметила Сахарисса.
- Не перебивай его, - прошипел Боддони. – Я хочу узнать, что эти негодяи сделали дальше!
- «…с ужасающим коварством, они заставили фальшивого Лорда Ветинари…»
- Хорошее слово, хорошее слово, - проговорил Славногор, неистово набирая шрифт.
- Ты уверен насчет «заставили»? – спросила Сахарисса.
- Они были не из тех людей, кто бы просили вежливо, - отрезал Уильям. – Э… «заставили фальшивого Лорда Ветинари… совершить ложное признание некоторым привлеченным шумом слугам. Затем все трое, неся потерявшего сознание Лорда Ветинари и изводимые псом Вуффлзом, (16), спустились по лестнице в подвал». Новый абзац. «Там они обставили сцену, рождающую предположение, что Лорд Ветинари пытался ограбить город, как уже сообщалось в репортаже»…
- В эксклюзивном репортаже, - добавила Сахарисса.
- Точно, «в эксклюзивном репортаже Таймс». Новый абзац. «Однако псу Вуффлзу удалось избежать удара и скрыться, после чего он стал разыскиваться по всему городу как Стражей, так и преступниками. Он был найден группой общественно деятельных горожан, которые…
Из пальцев Славногора выпала литера.
- Ты про Старикашку Рона и ту шайку?
- «…общественно деятельных горожан», - повторил Уильям, бешено кивая, - «которые скрывали его, пока…»

У холодных зимних бурь были все Равнины Сто, чтобы хорошенько развить скорость. К тому времени, когда ударяли по Анк-Морпорку, они уже были быстрыми, тяжелыми и нагруженнми злыми умыслами.
На сей раз они оформились в град. Ледяные комки размером с кулак врезались в черепицу. Они блокировали сточные канавы и наполняли улицы шрапнелью.
Они колотились о крышу склада на Мерцающей Улице. Одно или два окна разбились.
Уильям мерял шагами помещение, выкрикивая слова поверх разъярившейся бури, периодически листая страницы блокнота. Отто вышел и протянул дварфам пару пластинок с иконографиями. Команда нищих, готовая к новому выпуску газеты, прихромала и бочком пробралась внутрь.
Уильям остановился. Последние буквы со щелчками встали на место.
- Давайте посмотрим, как это пока выглядит, - сказал он.
Славногор нанес на шрифт чернила, наложил на статью лист бумаги и провел по нему валиком. Затем без единого слова он передал его Сахариссе.
- Ты уверен насчет всего этого, Уильям? – спросила она.
- Да.
- Я имею в виду, кое-какие части – ты уверен, что все это правда?
- Я уверен, что все это – журналистика, - ответил Уильям.
- И что это должно означать?
- Это значит, что на данный момент это правда в достаточной мере.
- Но ты знаешь имена этих людей?
Уильям поколебался. А затем произнес:
- Мистер Славногор, вы ведь можете внести дополнительный абзац куда угодно в статью, так?
- Это не проблема.
- Ясно. Тогда набери вот это: «Таймс может сообщить, что убийцы были наняты группой выдающихся жителей города, ведомых»… «Таймс может сообщить, что»… - он сделал глубокий вдох. – Начни заново: «Заговорщиков, как может сообщить Таймс, возглавлял»…
Уильям покачал головой.
- «Доказательства указывают на»…эм… «Доказательства, как может сообщить Таймс»… «Все доказательства, как Таймс может сообщить… может сообщить»… - его голос стих.
- Это будет длинный абзац? – спросил Славногор.
Уильям печально уставился на промокшую крышу.
- Нет, - несчастно сказал он. – Думаю, это все. Оставь так. Вставь предложение, где будет говориться, что Таймс поможет Страже со свеми их расследованиями и вопросами.
- Почему? Мы же не виновны ни в чем или что-то вроде этого, так? – удивился Славногор.
- Просто сделай это, пожалуйста. – Уильям скомкал доказательство в шарик, бросил на скамьи и прошел к прессу.
Через несколько минут его отыскала Сахарисса. Типография предоставляет массу щелей и углов, используемых в основном теми, чья должность требует периодических перекуров. Уильям сидел на куче бумаги, уставившись в никуда.
- Хочешь о чем-нибудь поговорить? – спросила она.
- Нет.
- Ты знаешь, кто заговорщики?
- Нет.
- Тогда будет ли правдой сказать, что ты подозреваешь, что знаешь, кто заговорщики?
Он послал ей сердитый взгляд.
- Ты пытаешься применять ко мне журналистику?
- Мне, значит, ее следует применять только по отношению ко всем остальным, да? Но не к тебе? – сказала она, присаживаясь рядом с ним.
Уильям рассеянно нажал кнопку на Дезорганайзере.
- Вииивидл правда наденет башмаки…
- У тебя не очень хорошие отношения с отцом, не та… - начала было Сахарисса.
- Что мне делать? – спросил Уильям. – Это его любимая поговорка. Он говорит, что она доказывает, как люди доверчивы. Те люди укрывались в нашем доме. Он погряз в этом по самую шею!
- Да, но, возможно, он делал эту услугу кому-то дру...
- Раз уж мой отец в чем-то замешан, то он будет в этом лидером, - категорически заявил Уильям. – Если ты не знаешь этого, ты не знаешь семью де Слов. Мы никогда не вступаем в команду, если не можем быть в ней капитанами.
- Но это же было бы немного глупо, разве нет, дать им в распоряжение собственный дом…
- Нет, просто очень, очень самоуверенно, - отозвался Уильям. – Понимаешь, мы всегда обладали огромными привилегиями. Привилегия означает попросту «частный закон». Это точное значение. Он просто не верит, что к нему применимы законы обычных людей. Он не верит взаправду, что они могут его коснуться, а если попробуют, то он просто будет на них орать, пока они не уйдут. Это традиция де Словов, и здесь мы поднаторели. Кричи на людей, поступай по-своему, игнорируй правила. Это путь де Словов. Вплоть до меня, разумеется.
Сахарисса изо всех сил постаралась не позволить выражению лица смениться.
- И я не ожидал такого! – закончил Уильям, вертя в руках коробочку.
- Ты же сказал, что хотел добраться до истины, разве не так?
- Да, но не до такой! Я… должно быть, что-то неправильно понял. Наверняка так. Наверняка так. Даже мой отец не может быть таким… Таким глупцом. Я должен выяснить, что происходило на самом деле.
- Ты собираешься с ним увидеться, да? – спросила Сахарисса.
- Да. Теперь он уже знает, что все кончено.
- Тогда ты должен взять кого-нибудь с собой!
- Нет! – отрезал Уильям. – Послушай, ты не знаешь, какие у моего отца друзья. Их растили, чтобы подчиняться приказам, они знают, что они на правильной стороне, потому что раз они на ней, то это по определению должна быть правильная сторона, и когда они чувствуют нависшую угрозу, они дерутся голыми руками, ну, разве что перчатки они никогда не снимают. Они головорезы. Головорезы и задиры, задиры самого плохого рода задир, потому что они не трусы, и, если ты дашь им отпор, они только ударят тебя сильнее. Они выросли в мире, где, если от тебя слишком много неприятностей, они могут сделать так, что ты… исчезнешь. Думаешь, места вроде Теней плохи? Тогда ты не знаешь, что творится на Парковой Аллее! А мой отец – один из худших. Но я – часть семьи. Мы… заботимся о семье. Так что со мной все будет в порядке. Ты оставайся здесь и помоги им выпустить газету, хорошо? Половина правды лучше, чем ничего, - горько добавил он.
- Што фсе это было? – спросил Отто, появивишийся, когда Уильям вышел из помещения.
- О, он… Пошел навестить отца, - ответила Сахарисса, все еще ошеломленная. – Который, очевидно, не очень-то приятный человек. Уильям очень... горячо насчет него говорил. Очень встревожен.
- 'Звиняюсь, - послышался голос. Девушка повернулась, но позади никого не было.
Теперь невидимый собеседник вздохнул.
- Нет, здесь, внизу, - позвал он. Сахарисса опустила взгляд на бесформенного розового пуделя.
- Давайте не будем тянуть время, а? – продолжил он. – Да, да, собаки не могут говорить, Уловила это на счет раз, молодец. Так что, может быть, у тебя есть какая-нибудь странная психическая способность. Так что с этим, значит, разобрались. Я не мог не услышать ваш разговор, потому что я слушал. Парень отправился прямиком в беду, так? Беду я чую за версту…
- Ты што, какой-нипудь опоротень? - спросил Отто.
- Ага, точно, каждое полнолуние шерстью покрываюсь, - раздраженно подтвердил пес. - Представьте, как сильно это мешает моей общественной жизни. А теперь, послушайте…
- Но, разумеется, собаки не могут разговаривать, - произнесла Сахарисса.
- О боже боже боже, - перебил Гаспод. – Я разве говорил, что я разговариваю?
- Ну, не так многословно…
- Точно. Чудесная вещь, эта феноменология. А теперь, я только что видел, как сто долларов вышли за дверь, и я хочу увидеть, как они вернутся, так? Лорд де Слов – самый скверный образчик, какой только можно отыскать в этом городе.
- Ты знаешь высший свет? – удивилась Сахарисса.
- Кот может глядеть на короля, так? Это законно.
- Полагаю, да…
- Так что на собак это тоже распространяется. Должно распространяться, раз на этих крысиных мешков действует. Я всех знаю, еще как. Лорд де Слов известен тем, что приказывал дворецкому выставлять уличным псам отравленное мясо.
- Но он не причинит вреда Уильяму, ведь нет?
- Я не из тех людей, кто делает ставки, - произнес Гаспод, - Но если все-таки причинит, сто долларов мы все равно получаем, да?
- Мы не мошем просто стоять ф стороне и посфолить ему это сделать, - заявил Отто. – Мне нрафится Вильям. Ефо таким не фоспитыфали, но он пытается быть хорошим человеком, даше без помощи какао и песнопений. Со сфоей природой тяшело бороться. Мы долшны… помочь ему.

Смерть поставил последние песочные часы обратно на воздух, где они растворились.
ВОТ, сказал он. РАЗВЕ НЕ ИНТЕРЕСНО БЫЛО? ЧТО ДАЛЬШЕ, МИСТЕР ТЮЛЬПАН? ТЫ ГОТОВ ИДТИ?
Фигура сидела на холодном песке, смотря в никуда.
МИСТЕР ТЮЛЬПАН? Повторил Смерть. Ветер трепал его робу, так что она равзвивалась длинной лентой темноты.
- Мне… должно быть действительно очень жаль?
О ДА. ТАКОЕ ПРОСТОЕ СЛОВО. НО ЗДЕСЬ… У НЕГО ЕСТЬ ЗНАЧЕНИЕ. У НЕГО ЕСТЬ… МАТЕРИАЛЬНОСТЬ.
- Да. Я знаю, - Мистер Тюльпан поднял взгляд, его глаза покраснели, лицо было отекшим. – Мне кажется…. Чтобы сожалеть настолько, нужно хорошо, на-, разогнаться.
ДА.
- Так… Сколько у меня времени?
Смерть посмотрел на странные звезды.
ВСЕ ВРЕМЯ МИРА.
- М-да… Ну, может, тогда, на–, получится. Может, к тому времени уже не будет мира, в который можно вернуться.
Я УВЕРЕН, ЭТО РАБОТАЕТ ПО-ДРУГОМУ. Я ТАК ПОНИМАЮ, ЧТО РЕИНКАРНАЦИЯ МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ КОГДА УГОДНО. КТО СКАЗАЛ, ЧТО ЖИЗНИ ИДУТ ПО ПОРЯДКУ?
- Ты хочешь сказать… Я могу ожить до того, как я родился?
ДА.
- Может, я смогу разыскать и убить себя, - предположил мистер Тюльпан, смотря в песок.
НЕТ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ НИКОГДА НЕ БУДЕШЬ ЗНАТЬ. И ТЫ СМОЖЕШЬ ВЕСТИ СОВЕРШЕННО ИНУЮ ЖИЗНЬ.
- Хорошо…
Смерть похлопал мистера Тюльпана по плечу, вздрогнувшему от его прикосновения.
ТЕПЕРЬ Я ТЕБЯ ПОКИНУ…
- А хорошая у тя коса, - медленно и напряженно проговорил мистер Тюльпан. – Это самая лучшая работа по серебру, какую я когда-либо видел.
СПАСИБО, отозвался Смерть. А ТЕПЕРЬ МНЕ ВПРАВДУ НАДО ИДТИ. НО ИНОГДА Я БУДУ ЗДЕСЬ ПРОХОДИТЬ. МОЯ ДВЕРЬ, добавил он, ВСЕГДА ОТКРЫТА.
И он удалился. Сгорбленный силуэт снова скрылся в темноте, но появился другой, безумно бегущий по не-совсем-песку.
Он размахивал картофелиной на веревке. Увидев Смерть, он остановился, а затем, и изумлению Смерти, обернулся поглядеть, что у него за спиной. Такого прежде никогда не случалось. Большинство людей, встретившись лицом к лицу со Смертью, прекращали волноваться обо всем, что было позади.
- За мной кто-нибудь гонится? Ты никого не видишь?
Э-Э… НЕТ. ВЫ КОГО-ТО ЖДАЛИ?
- А, точно. Никого, а? Точно! – воскликнул мистер Штырь, расправляя плечи. – Да! Ха! Эй, гляди, у меня есть моя картошка!
Смерть моргнул и вытащил из мантии песочные часы.
МИСТЕР ШТЫРЬ? А. ДРУГОЙ. Я ТЕБЯ ЖДАЛ.
- Это я! И у меня есть моя картошка, смотри, и я очень обо всем сожалею! – сейчас мистер Штырь чувствовал себя весьма спокойно. Среди гор помешательства лежат множество маленьких плато здравго смысла.
Смерть вгляделся в безумно улыбающееся лицо.
ТЫ ОЧЕНЬ ОБО ВСЕМ СОЖАЛЕЕШЬ?
- О да!
ОБО ВСЕМ?
- Ага!
В ЭТО ВРЕМЯ? В ЭТОМ МЕСТЕ? ТЫ ПРОВОЗГЛАШАЕШЬ, ЧТО ТЫ СОЖАЛЕЕШЬ?
- Именно так. Ты уловил. Сообразительный ты. Так что не мог бы ты мне просто показать, как вернуться…
ТЕБЕ НЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ МНОГОЕ ПЕРЕСМОТРЕТЬ, ОБДУМАТЬ?
- Никаких споров, я хочу получить то, что причитается - отозвался мистер Штырь. – У меня есть картошка. Смотри.
Я И ВИЖУ. Смерть запустил руку в мантию и вытащил то, что мистеру Штырю на первый взгляд показалось миниатюрной моделькой самого Смерти.
Но из-под крошечного капюшона выглядывал крысиный череп. Смерть ухмыльнулся.
ПОЗДОРОВАЙСЯ С МОИМ МАЛЕНЬКИМ ДРУГОМ, предложил он. Смерть Крыс потянулся и схватился за веревку.
- Эй…
НЕ ВКЛАДЫВАЙ ВСЮ СВОЮ ВЕРУ В КОРНЕПЛОДЫ. ВЕЩИ МОГУТ БЫТЬ НЕ ТЕМ, ЧЕМ КАЖУТСЯ, сообщил Смерть. НО НИКТО НЕ СМОЖЕТ СКАЗАТЬ, ЧТО Я НЕ ЧТУ ЗАКОН. Он щелкнул пальцами. ТОГДА ВОЗВРАЩАЙСЯ ТУДА, КУДА ТЕБЕ СЛЕДУЕТ ОТПРАВИТЬСЯ…
Вокруг пораженного Штыря на мгновение замерцал голубой свет, а затем человек исчез. Смерть вздохнул и покачал головой.
В ДРУГОМ… БЫЛО ЧТО-ТО, ЧТО МОГЛО СТАТЬ ЛУЧШЕ, сказал он. НО ВОТ ЭТОТ…
Он глубоко вздохнул.
КТО ЗНАЕТ, КАКОЕ ЗЛО ТАИТСЯ В СЕРДЦАХ ЛЮДЕЙ?
Смерть Крыс поднял взгляд от своего картофельного пира.
ПИСК, удивился он.
Смерть раздраженно взмахнул рукой.
ДА, НУ, РАЗУМЕЕТСЯ, Я. ПРОСТО МНЕ СТАЛО ИНТЕРЕСНО, ЗНАЕТ ЛИ КТО-НИБУДЬ ЕЩЕ.